Валерия Бояровская - Подневодность

2625 год

– Все, не могу, устал! – с этими словами Фил отодвинулся от пульта управления. – Дальше без меня!

Не дожидаясь возражений своей подруги Саши, Фил встал, потянулся и принялся мерить рубку шагами. Много ходить ему не пришлось – подводная лодка «Ной 815» была рассчитана на экипаж из четырех человек максимум. А рубку можно было обойти шагов за десять в одну и другую стороны. Фил так и сделал, а потом заскучал. Саша и ухом не повела на его слова и телодвижения. Ее темные раскосые глаза так сосредоточенно впивались в экран, что казалось, если бы Фил разделся и станцевал калинку —она проигнорировала бы и это. Он ведь не на глубине океана отплясывал.

Тем временем, Фил нашел себе новое занятие. Он открыл один из батончиков, взятых для перекуса, и теперь сидел и пристально изучал свою напарницу. А изучать было что. Саша, по его нескромному мнению, в свои двадцать три года была настоящей красавицей. Ему нравились ее длинные густые черные как чернила осьминога волосы, обычно убранные в косу, чтобы не лезли в глаза. Фил частенько засматривался на блики, что мерцали на темных прядях как россыпи звезд в ночном небе. Саша была смуглой, коренастой, с сильными руками. Это её не портило. Даже наоборот, все в ней было складно. А глаза какие: красивый мрак под ворохом ресниц. Всегда смотрят вдумчиво, серьезно, придумывая очередную идею. На дне зрачков – воды ночного океана, течениями несущие чувства, которые даже Фил не всегда был в силах прочитать.

– Са-а-аш! Ну Саша-а-а-а! – Фил не выдержал и попробовал привлечь внимание. – Саня! Санек! Геринович!

– Чего тебе, Ланской? – не иначе как Молочный океан прокис – она наконец отреагировала.

– Давай поговорим, – он улыбнулся своей улыбкой, которая могла сработать на Саше, если бы она сидела к нему лицом.

–Мне скучно.

Фил и сам был хорош собой. Гордо носил светлые кудри. Голубые глаза озорно блестели на розовощеком лице, а от улыбки образовывались очаровательные ямочки. Высокий, поджарый – не зря его с детства отправляли в разные спортивные секции. Но полюбил он только плавание, а точнее океан. Океан любила и Саша. А Фил вроде как ее любил. А Саша…Саша любила океан и загадки.

– Скоро тебе будет очень весело, – тоном, которым сообщают неизлечимые диагнозы, объявила она. —Мы вышли за пределы Стражников.

Саша имела ввиду гряду маленьких гор, что разделяла Молочный океан на обитаемую Бездну и открытые воды. Она провела пальцами по экрану, а затем вытянула карту, сделав ее трехмерной.

Фил кивнул, показывая свою готовность ко всем предложениям Саши, но внутренне напрягся. Он прекрасно понимал, что их в лучшем случае привлекут к уголовной ответственности за затею. А в худшем – они погибнут при загадочных обстоятельствах за границей Бездны и в памяти потомков останутся как парочка идиотов, что не слушалась взрослых. Этакий пример для детей: «Слушайтесь родителей, а не то закончите как Саша и Фил!»

Сколько Фил помнил Сашу, она всегда бредила идеей покинуть Бездну и узнать, что же прячет Молочный океан за пределами Стражников. Если Фил считал, что внутренние воды океана – достаточный материал для исследования на тысячу лет вперед так точно (изучено-то всего процентов шесть), то Саша мечтала вырваться отсюда.

Бездна – это то, что осталось от шести материков и Мирового океана. Пять столетий назад, в день Откровения, метеоритный дождь, обрушившийся на Землю сплошным потоком, полностью изменил вид земной поверхности. Погибло более шести миллиардов человек. Материки были разрушены. Осталось множество островков и всевозможных размеров скал, окруженных со всех сторон водой.

Национальные границы, да и само понятие «государство» были уничтожены. Остатки людей даже не знали, как дожить до следующего дня, забыв о гражданстве, власти или политике.

Не только земная поверхность утратила прежний облик – небо изменилось для землян навсегда. Ночью спираль Млечного пути непрерывно пронизывала небесную гладь, завораживая любителей звезд. А вот блуждающие огни, прибывающие с наступлением сумерек на земную атмосферу, уже который век настораживали. Огненные шары, каждый размером с лошадь, никого не трогали и ничего не разрушали, лишь иногда меняли свое место. Однако касаться их было нельзя – сгоришь дотла. Исчезали огни с первыми лучами рассветного солнца.