Светлана Чернавская - Подмарка

Светлой памяти моей бабушки

Кривых Анастасии Фроловны.

Вы когда-нибудь видели зимородка? Если довелось, то необыкновенно красивая птичка запомнилась бы надолго. Вот мне посчастливилось в детстве, и эта речная обитательница запечатлелась в памяти до сих пор.

«Обыкновенный зимородок, или голубой зимородок, – мелкая птица семейства зимородковых, немного крупнее воробья». (Из Википедии.)

«У зимородка очень строгие требования к местообитанию: чистый водоем с проточной водой (не мелкий, но и не глубокий), обрыв и заросшие берега. Зимородки не любят близкого соседства с другими птицами…» (Тоже из Википедии.)

А где я его видела?

…Раннее утро. Мне лет семь или восемь. Летние школьные каникулы. Крохотная деревенька в среднерусской глубинке. Жило-поживало там наше женское царство – бабушка, мама, мамина старшая сестра и я. Мама рано-рано, тихонько собравшись, уезжала на работу на велосипеде, а я обычно просыпалась позже. Как благостны были эти утренние минуты лета в стареньком бабушкином домике! Еще не выпутавшись из последнего сна, почувствовать прилив радости: впереди целых три месяца беззаботной свободы, тепла, зелени и всяческих мелких приятностей. Можно сколько угодно валяться в пухлой перине, следя за игрой в догонялки на крашеных половицах пятнышек солнца, прокравшихся сквозь выбитые занавески. В лучах танцуют золотые пылинки, а в приоткрытое окно тянет сквознячком из сада – воздух можно пить большими глотками или даже зачерпнуть пригоршней, а птички поют как-то хрустально: я представляю, что их голоса ударяются о купол неба и возвращаются эхом… И вновь окутывает сладкая-пресладкая дрема, которую окончательно развеет какой-нибудь звук: тетя Наташа во дворе ведром звякнет, бабушка посудой брякнет или ругнется на кур, эти самые куры заквохтают, или их предводитель Петя задорно прокукарекает: «С добрым утром, люди!»

…Но в этот раз я проснулась раньше всех и, решив никого не будить, пошла умываться на речку. А там идти-то – до конца огорода, даже не идти, а пробежать мимо него по утоптанной тропинке, ведущей вниз. Земля под босыми ногами – жирный чернозем, она по утрам слегка влажная от росы, прохладная и пластичная, босые подошвы просто впечатываются и чуть прилипают – немножко щекотно, но приятно. Мчишься, а лицо уже умывает свежий ветерок с луга, просто пьянит ароматами цветущего разнотравья, и такую ощущаешь свободу – кажется, сейчас взлетишь!

У самой воды лежит огромный камень, известняк, вросший в ил и отполированный многими босыми ногами. Кто его положил – не знаю. На нем полоскала и отбивала вальком белье моя бабушка еще в далекой молодости. Это место у нас дома называют пристанью, хотя не пристают здесь никакие суда… Речка Чернавка мелкая, можно вброд перейти, лишь у камня, – выше колена и течение быстрое. Дальше прозрачная вода журчит по крупной гальке, огибает островок, за ним – прогретое солнцем мелководье со снующими рыбешками-мальками и головастиками; потом поток делает крутой вираж, образуя омуток с бурунчиками, и подмывает небольшой обрыв за кустами. Противоположный каменистый берег круто поднимается вверх, к колхозным полям, им конца-края не видать. Солнце недавно встало и светит против течения, под таким углом, что как будто изнутри подсвечивает воду, та прозрачная, чуть зеленоватая, а поверхность искрится золотыми бликами. В этих бликах радугами вспыхивают сетчатые крылышки стрекозок, они танцуют над водой, как сказочные феи…

Усевшись на теплый камень и засмотревшись на эту красоту, застываю надолго, но через какое-то время понимаю: я здесь не одна, мало того – за мной подглядывают из кустов ивы, опутанных речными вьюнками. Вот этот самый зимородок. Как звать птичку, узнала гораздо позже, а тогда встретила такую впервые: перышки синие, кобальтовые, с перламутром, спинка отливает голубым и немножко зеленым, а грудка оранжевая; у нее длинный клювик и глазки-бусинки. Долго мы изучали друг друга. Пичуга-то, наверное, ждала, что я уберусь с ее территории – она ведь рыболов, и, видимо, в обрыве хоронилась норка с птенчиками, которым пришла пора завтракать. А я не могла глаз от птички оторвать. Не выдержала она: синей молнией чиркнула вдоль воды и пропала. Мне осталось умыться и, не вытирая лицо, возвращаться домой, унося с собой аромат речной воды. Он неповторим: свежесть, запах ив, опустивших свои гибкие ветки в холодные родниковые струи, прибрежной травы и летнего солнца…