Стелла Кириченко - Подкидыш для мажора

Тимур

— Вы Тимур Исаев?

— Совершенно верно, — киваю я, рассматривая стоящую напротив меня незнакомую молодую девушку в простеньком платье тёмно-синего цвета.

— Хорошо, что вы дома. Я пришла за Кирюшей. Хочу забрать его домой и…

Дальше я её уже не слушал. Злость вспыхнула во мне с невероятной силой. Незнакомка уже не казалась мне милой. Теперь я в ней видел стерву, способную бросить собственного ребёнка.

— Зачем ты пришла? — грубо прервал я её на полуслове.

— Я же сказала, что хочу забрать ребёнка! Он…

— Ты оставила мне под дверью малыша, которому нет и двух месяцев! И после этого смеешь ко мне заявляться?

— Я не…

— Знаешь, даже слышать не хочу твоих жалких оправданий! Ясно? Пошла вон!

— Я никуда не уйду, пока ты не отдашь мне моего ребёнка!

Она вспыхнула, словно спичка. Стала смотреть на меня взглядом, полным ненависти, и я поразился её наглости. Ребёнка, значит, бросила она, а я ещё в чем-то виноват перед ней?

Вот же… кукушка.

— Не надейся! Ребёнка ты точно не получишь! — прорычал я, теряя остатки терпения. Никогда не понимал таких вот недоженщин, способных бросить собственное дитя на произвол судьбы. Презрение — вот что они заслуживают. Жаль, что таким, как она, вообще удаётся рожать детей.

— Да как ты смеешь делать выводы, ни в чём не разобравшись?

— А меня не интересуют детали! Ясно? Ты бросила своего ребёнка, и этому нет оправдания! Поняла? И даже если Кирилл окажется не моим сыном, то я всё сделаю, чтобы его тебе никогда не вернули! Запомни, Кирилла ты больше не увидишь!

— Это мы ещё посмотрим! — рычит она, сжимая руки в кулачки.

— Еще раз явишься ко мне домой — вызову охрану! Или вообще в обезьянник тебя посажу, — грубо бросил я и захлопнул перед ней дверь.

— Козёл!

Громкий детский плач будит меня среди ночи. Тут же просыпаюсь, вскакиваю с постели и спешу к детской кроватке, где во всё горло кричит Кирюша. Ловко подхватываю его на руки и начинаю укачивать, напевая колыбельную, которую в детстве я так любила слушать из уст мамы.

Своё детство я всегда вспоминаю с теплотой в сердце. Оно у меня было счастливым, ведь мне достались любящие и заботливые родители, которые делали всё, чтобы мы с сестрой были счастливы.

Мне было семнадцать, а моей сестре Юльке — тринадцать, когда наши родители погибли. Авария унесла две жизни и заставила меня повзрослеть раньше времени.

Нас взяла к себе бабушка. Она уже была пенсионеркой, и ей было нелегко справляться с нами. Особенно с Юлей, ведь как-никак, у неё был переходный возраст, а тут ещё гибель родителей…

В общем, мне пришлось помогать бабушке во всём и не просто стать Юльке сестрой, а практически заменить ей мать.

Спустя пять лет умерла бабушка, и тогда мы с сестрой остались совершенно одни. Было нелегко, но мы всё-таки справились.

— Ну и долго он ещё будет реветь? — недовольно спрашивает сестра, заглядывая в комнату. — Голова и так раскалывается, и тут он…

— Пить меньше надо, чтобы голова не болела, — шиплю я на Юльку. — И вообще-то, смею тебе напомнить, что это твой сын и укачивать его должна ты.

— Ой, не начинай, — отмахнулась она и тут же скрылась, оставляя меня с Кирюшей наедине.

Тяжело вздыхаю, качая головой, в очередной раз понимая, что сестру всё-таки упустила в своё время. Не доглядела. Не справилась с её воспитанием.

У Юльки всегда был непростой характер. Я делала всё, чтобы она ни в чём не нуждалась и чтобы не чувствовала себя после гибели родителей никому не нужной. Однако, несмотря на это, моя младшая сестра с каждым годом всё дальше и дальше отдалялась от меня, и я никак не могла это исправить.

В какой-то момент я поняла, что между нами уже целая пропасть, преодолеть которую нет никакой возможности. Но, несмотря на всё это, я любила сестру всем сердцем. Юля — моя семья. Именно поэтому, когда она после нескольких месяцев отсутствия заявилась домой беременной, я не смогла отказать ей в помощи. И теперь вот нянчусь со своим племянником, который покорил моё сердце ещё до своего рождения.