Маша Малиновская - Подарок для бандита. Дочь врага

Мне кажется, я задыхаюсь.

Паника бьётся в горле, окатывая тело волнами ужаса. Пульс рвёт виски, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Меня похитили.

Я была на вечеринке в клубе, у подруги был день рождения, вышла позвонить отцу, но даже набрать номер не успела, как мне на голову набросили мешок и куда-то потащили.

Я в багажнике машины. Кабельная стяжка больно врезается в стянутые запястья, режет кожу. Мешок на голове не даёт свободно дышать. Мне кажется, я вот-вот задохнусь. Слёзы льются по щекам, щиплют искусанные от страха губы.

Я лежу на холодном, жёстком дне багажника, скованная в неудобной позе. Во рту привкус металла – я прикусила губу, когда меня заталкивали сюда. Сердце бешено колотится, я вся мокрая от пота, хотя вокруг невыносимо холодно.

Машина качается, каждое резкое движение отдаётся тупой болью в плече. Пальцы на связанных руках давно онемели.

Голова гудит, будто наполнена ватой, и я пытаюсь понять, что происходит.

Кто они? Зачем я им?

Мой отец… Конечно, это связано с ним.

Я всегда знала, что он не просто бизнесмен, которым хочет казаться. Слишком уж много было странных гостей, слишком часто я ловила на себе взгляды мужчин, с которыми он общался, когда они думали, что я не замечаю. Их глаза блестели, словно они уже мысленно раздевали меня.

Резкий толчок машины, и я ударяюсь головой о стенку багажника. Прикусываю язык, и во рту снова вкус крови. Слёзы наворачиваются на глаза, но я их сдерживаю. Плакать сейчас – бесполезно. Они не остановятся, если я буду умолять. Нужно думать. Нужно понять, как выбраться. Но мысли кружат в хаотичном водовороте, разгоняемые паникой, и я ни за одну не могу ухватиться.

Машина тормозит с визгом, и тишина разрывается хлопком дверей. Я напрягаю слух. Тяжёлые шаги приближаются. Сердце замирает. Багажник открывается, и в лицо бьёт яркий свет фонаря. На мгновение я ничего не вижу, только слышу грубый смех.

– Давай, вытаскивай её, – говорит мужской голос, хриплый и резкий.

Меня грубо хватают за плечи и вытаскивают наружу. Холодный ночной воздух обжигает кожу. Я едва стою на ногах, всё тело дрожит. Сжимаю зубы, чтобы они перестали так сильно стучать.

Передо мной трое.

Один высокий, лысый, с перекошенным усмешкой лицом. Второй с короткими волосами, широкоплечий, держит меня за локоть так, что я чувствую, как его пальцы впиваются в кожу. Третий молчит, но его взгляд скользит по мне так, будто он уже мысленно раздевает меня.

– Хороша, правда? – произносит первый, тот, что лысый, и хватает меня за подбородок. Его пальцы грубые, неприятные. Я дёргаю головой, пытаясь отвернуться, но он удерживает меня, заставляя смотреть ему в глаза. – Думаю, Князю понравится. Хотя, знаешь, я бы и сам не отказался попробовать.

Грубый смех других заполняет холодный воздух. Мне страшно до дурноты. Кажется, я вот-вот рухну в обморок, только прекрасно понимаю, что меня это не спасёт.

Этот «Князь» – кто он? Что они собираются со мной сделать?

Почему вообще всё это происходит со мной?

– Веди её в дом, – кивает тот третий.

– Пошла, – лысый грубо толкает меня, и я едва не падаю, путаясь в дрожащих ногах.

Меня ведут в дом, толкают вперёд, как товар.

Деревянные полы поскрипывают под ногами, в воздухе ощущается лёгкий запах табака и влажной штукатурки. В доме идёт ремонт, но я успеваю заметить довольно приличную современную гостиную, прежде чем меня тащат по лестнице на второй этаж.

– Сюда, – говорит один из них, и меня заталкивают в одну из комнат.

Это спальня.

Огромная кровать прямо по центру заставляет панику взвиться второй волной.

Взгляды мужчин прожигают меня, раздевая ещё до того, как руки начинают стягивать одежду. Один грубо рвёт с меня блузку, другой, прищурившись, медленно тянет за край юбки.

– Не трогайте меня! – кричу, пытаясь вырваться, но каковы мои шансы против двух здоровенных мужиков? – Не надо!

– Гляди, какая нежная, – усмехается высокий лысый, проводя ладонью по моему плечу, когда моя блузка летит на пол. Его пальцы грубые, шершавые, от прикосновения пробегает волна отвращения. Я отворачиваюсь, но он хватает меня за подбородок, заставляя снова смотреть ему в лицо.