Анна Федотова - Побег из племени Пеликанов

Глава первая. Латика. 1. Когда рождается маленький пеликан, он убивает своего младшего братика или сестрёнку, чтобы ему досталось больше еды. Вот почему мы зовёмся племенем Пеликанов.

Только, в отличие от птицы, человек рождается слишком беспомощным, поэтому нам даётся девятнадцать лет, чтобы научиться убивать. Когда младший наследник достигает этого возраста, старший получает право убить его в «братском поединке». Если не справится, он сам будет убит младшим.

Так что я с ранних лет знала: однажды старший брат убьёт меня.

В последнее время эта мысль всё чаще не давала мне покоя, но мне ни с кем не хотелось обсуждать её, разве что с Мэтом. Когда ему удавалось ускользнуть от работы с отцом, занимающимся выделкой кожи, он ждал меня в развалинах, что начинались сразу за моим домом. Поговаривали, что они сохранились со времён Великого Погребения. Если забраться по стенам на самый верх, можно было увидеть почти весь город и ещё речку и мостик. Их не любили по той же причине, что и Проклятый лес, поэтому не использовали, но и разрушить не решались. Мы прятались там, делились последними новостями, играли и подглядывали за тренировками Нейта на площадке, которая отлично просматривалась отсюда.

Часто за Мэтом увязывалась его восьмилетняя соседка Ри, хотя и была младше его на целых восемь лет, а меня так, и вообще, на одиннадцать, но с Мэта она не сводила глаз, и я подтрунивала над ним, говоря, что у него есть прекрасная возможность воспитать для себя будущую жену. Мэт фыркал, краснел и начинал посмеиваться надо мной. Хоть я никому и не говорила, но мальчишка сам заметил, как к моему лицу подкатывает жар, стоит мне услышать имя Эрина.

— Поздоровайся с Латикой! — сказал Мэт, когда я, кряхтя и отряхиваясь, вылезла из дыры в стене — единственного способа попасть в развалины. В этих старых стенах были и окна, но слишком высоко для моего роста, а вот двери, скорее всего ушли под землю.

— С кем ты говоришь? — не поняла я.

Мэт раскрыл ладонь, и я взвизгнула, увидев на ней длинную сороконожку, если это, конечно, была она. Разглядеть я не успела.

— Убери это! Сейчас же!

Мэт захохотал.

— Дочь вождя, вы только посмотрите на неё, боится насекомых, — он взял это чудовище за вертлявое тельце и потряс им передо мной.

Я вжалась в стену.

— Ничего я не боюсь. Просто не люблю всё мелкое и движущееся.

— Боишься, боишься! — смеялся мальчишка. — Видела бы ты свои глаза. Ещё бы! Эта сороконожка запросто съест тебя! — он, казалось, скоро лопнет от смеха, но ещё раз посмотрев на меня с издевательской улыбкой, всё-таки выкинул насекомое за окно.

— Одна, может, и не съест. А если много. Ты только представь… Много-много сороконожек бегают по тебе. Я умру на месте.

Мэт хмыкнул.

— Их можно легко стряхнуть. Ох, не пристало дочери вождя быть такой трусихой. Ладно. Как прошло? — спросил он, усевшись на оконный проём.

— Как обычно, — выдохнула я. — Слушать бесконечные россказни учителя о Проклятом лесе выше моих сил, — я вскарабкалась по остаткам каменной лестнице и уселась рядом с Мэтом у оконного проёма, из которого открывался вид на город.

Мэт достал принялся крутить в пальцах ножичек в новой кожаной оплётке. Ещё немного и парень станет мастером не хуже своего отца.

— И что на этот раз? — спросил, он повернув ко мне веснушчатое лицо.

— Про то, как в лесу надо бояться своих желаний, не думать о них и ни в коем случае не произносить вслух.

— Почему это? — голубые глаза мальчишки расширились.

— Потому что Проклятый лес, узнав о твоих желаниях, сможет тебя заманить навстречу гибели, — отчеканила я, подняв взгляд к небу, вместо купола накрывающему развалины. — А где же Ри? Не увязалась за тобой сегодня?

Мэт дёрнул плечами.

— Не знаю, я видел Мидира, он шёл к ним в дом.

При упоминании жреца, у меня по спине побежал холодок. Мидир иногда бывал в нашем доме, но я предпочитала не встречаться с ним с глазу на глаз. От его серого мутного взгляда, казалось, не ускользало ничего, он видел все твои тайны, и я боялась, он узнает мой главный секрет, и тогда всё сорвётся.