Мария Кафанова - Племянница
© Мария Кафанова, 2021
ISBN 978-5-0051-9323-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Наяву ли всё? Время ли разгуливать?
Лучше вечно спать, спать, спать, спать
И не видеть снов.
Борис Пастернак
Этой фатальной ночью Тая уснула не сразу. Первые часа три ворочалась в постели, что, как назло, казалась твёрже камня, хотя она лежала на пуховых одеяле и подушке. В голове то и дело крутились мысли, что требовали внимания, которые забываешь, стоит только утром открыть глаза. Но, когда долгожданный сон всё же наступил, лучше не стало.
Тае снился кошмар. Очередная жуть, которую по ночам выдавал её воспалённый мозг, измотанный недосыпом и стрессом. Каждое сновидение было ярким и причудливым, как обычно это и происходит, да только поначалу ничего не предвещало беды. Тая попадала в какое-нибудь приятное место – на берег моря или на цветочный луг – и слышала ласковый голос. Он звал к себе, манил, обещая радость и утешение. Зачарованная, она шла на этот голос, и дорога длилась часами, пока в конце концов она не проваливалась во тьму, как в шахту лифта. Смертью оканчивался каждый сон, заставляя Таю просыпаться от собственных криков.
Но даже ночные кошмары были лучше, чем реальность, в которую не хотелось возвращаться. Реальность не щадила Таю. Реальность так и ждала момента, чтобы подставить очередную подножку.
Всё началось 26 июня 2000-го года. В этот злосчастный день Тая пошла на осмотр к врачу, который сообщил ей неприятную новость. Доктор сказал, что она никогда не сможет родить. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Врач пыталась её утешить: «Бесплодие – не трагедия. Вы можете усыновить ребёнка». Но если Тая и попыталась прислушаться к ней, то Рик, её теперь уже бывший парень, делать этого не стал. Он решил, что не будет «воспитывать чужого ребёнка и терять своё время на пустоцвета».
Всё разбилось вдребезги. Мир утратил цвета и краски. Люди вокруг занимались своими делами, пока Тая гуляла на краю пропасти. Вера в лучшее стёрлась так же быстро, как разметка на городских магистралях.
Но всё же, несмотря ни на что, слабая струна радости в душе оставалась тихо звенеть и вскоре зазвучала громче. Тая не сразу сумела выбраться из этой трясины. «Что бы ни случилось, всё к лучшему», – убеждала она себя, хоть и не сразу поверила в это. Забылась в работе, приходила домой под ночь и замертво падала на кровать. Руководитель, оценив её усердие, отправил её в отпуск, но ехать куда-то одной совсем не хотелось.
Кошмар, похожий на все остальные, закончился, и Тая пробудилась среди ночи. Это происходило довольно часто – она просыпалась и снова засыпала, переходя от одной жути к другой, будто смотрела сериал, который никогда не закончится. Ловец снов с пышными перьями, давным-давно купленный на барахолке, висящий над кроватью, так и не смог ничего поймать. Какой же наивной нужно быть, чтобы поверить, что эта штуковина защищает от кошмаров.
В этот раз всё оказалось ещё хуже. Тая шла по длинному пустому коридору в каком-то замке. Как и в других снах, прогулка продолжалась не один час, но сейчас никто почему-то не звал Таю, и она следовала в неизвестность по собственному порыву. Единственным её попутчиком была тишина – мертвецки-холодная, она скрывала в себе некое зло, и узнавать, какое именно, совсем не хотелось.
Коридор наконец закончился, и Тая остановилась у двери, настолько изведённой временем, что, кажется, прикоснись к ней – и та разломается в щепки. Стоило только приоткрыть её, как раздался негромкий, но противный скрип. Правда, он был меньшим из зол, что случились в этом сне. Потому что ни одна дверь не могла привести туда, куда привела эта.
Во всём своём ужасающем величии распростёрся ад. Но не тот, каким его представляют верующие. Ни кипящих котлов, ни языков пламени, ни рогатых демонов, всячески измывающихся над грешниками – нет, здесь всё было серо и покрыто едким дымом. А запах стоял самый что ни на есть омерзительный: это аромат смерти, гнили и разложения, заставляющий зажать нос и поскорее убраться отсюда. Пелена дыма поначалу скрывала весь этот кошмар, но не прошло и нескольких мгновений, как он исчез и среди этой ужасающей картины проступили вдруг чьи-то очертания.