Виталий Боровский - Планктон и Звездочёт

«Планктон» (греч. πλανκτον – блуждающие) – разнородные, в основном мелкие организмы, свободно дрейфующие в толще воды и не способные сопротивляться течению

Планктон Антонович Бронницкий служил в инвестиционном банке «Двойка Потолок» уже четвёртый год и был неплохим, в общем-то, парнем. В свои двадцать восемь он работал в должности ведущего лингвиста, и дальнейшая карьера сулила молодому человеку весьма радужные перспективы. В детстве Планктоша стеснялся своего греческого имени, унаследованного от предков: в семье Бронницких существовала традиция из поколения в поколение чередовать имена старших сыновей, и вереница Антонов Планктоновичей и Планктонов Антоновичей тянулась за нашим героем из глубины XIX века. Одноклассники дразнились, мальчик иногда плакал, но с годами привык и стал даже гордиться своим именем, находя в нём нечто гомеровское. Коллеги и друзья, не сговариваясь, обращались к Бронницкому по имени-отчеству, возможно, по причине необычной зарифмованности, а может просто стеснялись обидеть несерьёзным «планктоном».

Департамент лингвистического обеспечения невербальных операций, где трудился Планктон Антонович, занимался словесным описанием происходивших в банке процессов. В основном, конечно, это были денежные переводы и сделки с ценными бумагами, хотя случались и вовсе курьёзы. Разумеется, лингвистов привлекали только в нестандартных ситуациях, ведь рутинные ежедневные операции были жёстко зарегламентированы и в дополнительном описании не нуждались. Департамент считался важным и был на хорошем счету у руководства.

С выбором профессии Бронницкий не прогадал. Всё, что от него требовалось – это разобраться, что именно намереваются сделать коллеги, и описать суть вопроса сухим бюрократическим языком. В банке, как и в стране в целом, спрос на услуги лингвистов неуклонно рос: всё меньше людей понимало, чем они занимаются. Многие сотрудники «Двойки» почти не умели писать, а зачастую даже на словах не могли толком объяснить, что они делают.

Бывало, звонят Планктону Антоновичу коллеги из Расчётного центра и спрашивают:

– Мы тут деньги перевели на оффшор, скажите, это кредит или депозит?

– А какие вы оформили документы? – спрашивал Планктон Антонович.

– Никаких, – радостно отвечали коллеги, – просто дилеры по «Рейтеру» договорились.

И Планктон Антонович разбирался.

Труднее всего приходилось с разнообразными трейдерами и дилерами, которых лингвисты между собой называли «барыгами». Казалось, что эти энергичные и амбициозные юноши и девушки бросили школу в пятом классе, сбежали в Америку и несколько лет прожили в корзине для мусора на Уолл-стрит. Свою невероятную безграмотность они компенсировали чудовищными англицизмами.

– Планктон Антонович, выручай! Фронт-офис аллоцировал большой сэт-капитал на запуск нового прóдакта. Для участия в плейсменте нам нужно выставить колл по опциону, сейлзы хотят засвопиться и получить от андеррайтеров нормальный левередж. Помоги, пожалуйста, задрафтить служебочку для комплаенса!

Бронницкий чувствовал, как вскипает мозг, но изо всех сил старался вникнуть в эту белиберду и описать её человеческим языком.

– Планктон Антонович, привет! Наша инвести кампани поймала большого лося, и лимитед пáртнеры возмущаются, какого хрена с такими костами мы с них берём такие физы. Адвайзори борд одобрил снизить менеджмент фи в этом квортере, помоги нам сделать мемо для бэк-офиса, чтобы они договора заамендили.

Планктону Антоновичу очень повезло найти такую удобную профессиональную нишу, в которой он планировал обосноваться всерьёз и надолго. Бронницкий обладал несомненной способностью к письменному слову, неплохо владел деловым английским и даже иногда представлял себя писателем, хотя в очень узком и нехудожественном жанре. Работа требовала от Планктона Антоновича широкой эрудиции, но никаких узкоспециальных знаний: учиться дальше он ленился, принимать ответственные решения не любил, а по математике с трудом получал тройки, так что в бизнесе и финансах был безнадёжен. Зато, когда начальству или клиентам вдруг хотелось понять, куда делись деньги, – помочь разобраться могли только лингвисты.