← К описанию

Вадим Сергеев - Перекресток пяти проспектов

Перекрёсток пяти проспектов

Если думать о жизни,

то хочется выть и рыдать,

И смывать,

как с души,

отпечатки на кафеле тёмном.

Наша жизнь поглощает страданья

и строки

в тетрадь,

Запирая судьбу

в пересохший аквариум

комнат.

Вадим Сергеев

Творчество Вадима Сергеева покоряет своей глубиной, но в то же время простотой изложения. Простые, но очень образные стихотворения поражают многообразием охватываемых тем. В основном это философские рассуждения. Умение автора кратко и ёмко донести до читателя свои мысли считаю несомненным плюсом его творчества.

Творческое кредо автора – поиск смысла жизни и выражение своих чувств и мыслей красивым литературным языком. Обращает на себя внимание разнообразие рифм и метафор – все эти средства автор использует для яркой и точной передачи читателям своего настроения.

Поэзия Вадима Сергеева необычна, пронизана философией и светлой печалью. Автор имеет свой собственный стиль и видение мира. Через описания природы поэт доносит до читателя сокровенные мысли и чувства, делая это образно и музыкально:

Променад между утром и сном,

Серенада морозного сплина.

Фонари освещают костром

Каждый шаг своего господина.

Член Российского союза профессиональных литераторов, ответственный секретарь Самарской региональной организации РСПЛ, член Союза писателей Крыма

Светлана Вадимовна Макашова

Перекрёсток пяти проспектов

Вот перекрёсток

Пяти проспектов,

Белые линии

Чертят вены.

Солнце, разбившись,

Ломает спектр:

Синее яблоко

В чёрной пене,

Небо зелёное,

Красный ветер —

Всё перепутано

И нелепо.

Дети как взрослые —

Злые дети.

Ангелы плачут,

А солнце слепнет.

Где светофоры

И стоп-сигналы?

Вместо бордюра

Корявый тополь.

Глянец на скомканный

Лист журнала

Плачет,

И слёзы его утопят.

Всё в этом мире

Теряет грани,

Как и сплошная

На перекрёстке.

Свет преломляется.

На экране

Жизнь обрывается

Слишком просто.

Вновь перекрёсток

Пяти проспектов,

На перекрёстке

Корявый тополь.

В луже бензиновой

Зреет спектр,

Словно осколки

Калейдоскопа.

И непонятно,

Куда дорога

Тянет белёсым

Пунктиром жилы,

Чтобы в заглавие некролога

Бросить два слова:

«Зачем-то жили».

Не тому

За вуалью

Оттенка бордо

Лишь улыбка

Рубиновых губ.

Медный привкус

Оставил цветок,

Алой кровью

На белом

Снегу.

«Просто прихоть!

Последняя дань! —

Говорила невеста ему. —

В красном платье

Я так молода!

Мой хороший!

Мой будущий

Муж…»

Грохот свадьбы,

И гости шумят,

На невесте

Рубиновый шёлк.

Свет ложится

С оттенком румян,

Словно старый

Оживший

Ожёг.

Но когда

Соскользнула вуаль,

Из пореза

Струилось вино,

До краёв

Наполняя хрусталь,

Бурой струйкой

Стекая

У ног.

За вуалью

Оттенка бордо

Лишь улыбка

Синеющих губ.

На глазах

Растворялся цветок,

Алым маком

На белом

Снегу.

Не тому…

Улов

Холод небесного инея

Выстелил ночь.

Чёрное сердце пульсирует

Угольной тьмой.

Лишь тишина

Отголосками траурных нот

Плачет о прожитом

В лунное блюдце-бельмо.

Кто мы под звёздами?

Блеклые тени небес?

Чёрные точки

На тёмных осколках дорог?

Дышим и кажемся,

Не прекращая свой бег,

Время расходуем

В душном вагоне метро.

Прячем под крышами

Пульс неспокойного сна.

Думаем, ночь —

Бесконечный унылый пролог.

Время закончится,

Вырвав из сердца канат.

Это рассвет собирает

Межзвёздный

Улов.

Строка

Бог не даст тебе больше,

Чем ты унесёшь в руках.

За строкою строка

Приходит.

За строкою строка.

И боль недопитым фужером

Лопнет у самой души.

Пиши!

Прошу тебя, слышишь?

Не прячься!

Пиши…

Пиши!

«Не будешь»,

«Не станешь»,

«Не сможешь» —

По трещинке рвут стекло.

Всё ложь!

Трусливость сомнений!

Стыдливая, слабая ложь!

Ведь Бог не даст тебе больше,

Чем ты унесёшь в руках!

И снова приходит…

Приходит…

Не слава,

Но лишь

Строка.

Обрыв

Мы подходим к обрыву жизни,

За ним вода,

И холодные щупальца тянутся —

Не вздохнуть.

Оставаться на самой кромке —

Небесный дар,

Оставаться в живых, но видеть

Сквозь тишину,

Как другие сигают в холод

Стального сна,

Как другие летят и верят:

Надежда есть!

Только правда вонзится болью,

Ведь ты узнал,

Что дышать и стоять возможно

Лишь на земле.

Но летят оголтело снова,

Следующая страница