Денис Аскинадзе - Папа, я тебя люблю!
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою
Очередной день рождения – повод для друзей отпроситься у жен, выпить «по пиву», поговорить, а если повезет – излить душу. А если не повезет, так можно и поругаться и не общаться пару недель.
Уходящая зима еще пыталась холодом напомнить о себе, но люди спокойно воспринимали февральскую агонию. Откровенно унижали зиму, выходя из ресторанов покурить без верхней одежды.
В последние дни зимы друзья напомнили Ване о замыленном дне рождения.
Родился Иван 44 года назад и уже полтора месяца не предпринимал попыток проставиться по случаю своего дня рождения. Друзья, в составе двух человек, Германа и Максима использовали намеренную прокрастинацию Вани в организации небольшого праздника для сотоварищей в саркастических целях, подначивая Ивана к серьезной посиделке. Формула проставы была несложная – чем дальше от даты рождения, тем более серьезным предполагалось отмечание 44-го года.
И вот, случилось! Ваня пригласил друзей в грузинский ресторан, где с пяти процентным кешбэком можно было хорошо посидеть, а если во фляжку залить коньячок и захватить его с собой, то посидеть оптимально.
В тот вечер кворум в составе двух человек, включая именинника и Германа был собран ко времени. Атмосфера ресторанной кухни подначивала друзей быстрее приступить к отбору закусок. Классическое «засосало под ложечкой» проявилось как неизбежная аллергия весной.
Немного душный, шашлычный воздух в помещении ресторана и накопившийся голод концентрировал друзей на мыслях о еде. Они предвкушали праздник. На мониторах заведения гостей развлекал Бенжамен из фильма “Не горюй” в лице Вахтанга Кикабидзе, который с искрящимися глазами яростно танцевал лезгинку.
Опоздание Макса объединяло собравшихся товарищей. Они хотели насладиться своей пунктуальностью и предвкушали как Максим Геннадьевич пожалеет о своей привычке задержаться «по работе».
– И ведь всегда опаздывает. Я уверен, нарочно! – с ходу атаковал отсутствующего друга Иван – В других чатах мой день рождения обсуждает, а позвонить в нормальное время, в день рождения, не может! Очень хочет быть оригинальным, не как все настоящие друзья – с посветлевшими глазами сказал Иван, обращаясь к Герману.
– Но он работает на ответственном посту – на распев стал перечислять Герман – трое детей, последний грудничок, к тому же бегом занимается, что похвально.
– Но разве что бегом занимается – примирительно согласился Иван, откинулся на спинку кресла и взял в руки меню.
– Как сам? – спросил Иван с доброй улыбкой и тут же позабыв свой вопрос сконцентрировался на меню.
Зрение у Вани к его новому дню рождения было уже не очень. Ознакомление с меню давалось с трудом. Сознание лениво вылавливало нолики и навязчивые сокращения «руб.»
Вопрос о том «как дела» простой, но каждый раз Герман пытался его осмыслить заново, оценить, так сказать, весь глубинный смысл своей жизни, найти особенность своего бытия и в итоге ответить: «Нормально».
– Нормально – с небольшой паузой ответил Герман.
– Ну, молодчина, – на автомате подхватил Иван – Зрение совсем плохое. Ну что будем брать? Молодой человек, молодой человек – обратился Иван к проходящему мимо официанту.
Иван проводил взглядом проигнорировавшего его официанта и почесал левую щеку с чуть заметным звуком шаркающей щетины.
– Ну, что? Я предлагаю взять хинкали, чебурек, салатик овощной, лаваш. Пить что будем?
– Давай еще возьмем сациви…
– Ок, тогда можем по 200 водки и селедочку?
– Давай – немного обреченно ответил Герман.
Принесли водочку, поставили селедочку. Селедочка под кружками лука неторопливо таяла в масле и словно игривая девушка провоцировала, кокетничала с несостоявшимися пока забулдыгами.
– Ну, что, мой хороший, давай – и Ваня нагнул штоф в рюмку Германа. Водка неторопливо заполняла рюмки. Иван одернул руку с штофом к себе и с оголенного графинчика на стол упала задержавшаяся было капля.