Мила Менка - Панночка
Панночка
I часть.
Засушливое лето выдалось в тот год в Малороссии. Поля сохли без дождя. Сотник Горовой отбыл по делам в Киев, но вскоре вынужден был вернуться: ему доложили, что его молодая жена Ганна таинственно исчезла. Ушла и не вернулась.
Проклиная слуг, приставленных к жене, сотник гнал свою лошадь, пока та не упала замертво. Дальше Горовой шёл пешком, благо до хутора было рукой подать. Да что там шёл. Бежал! Но всё одно: пока добрался до родного дома, уж стемнело.
– Где, где она, моя горлинка? Не воротилась ли? Да как же вы эдакое допустили?! – с досады сотник смахнул все глиняные кружки и тарелки, что стояли в горнице на столе.
– Вот что, пан, выслушай, не серчай. – подал голос за всех козак Явтух. Панна Ганна не терпит, чтобы кто-то следил за нею. Ходила она всюду одна, редко брала с собою и Одарку.
– Одарку! Где Одарка? Привести её! – взревел Горовой.
Вскоре бедную девушку, совсем обезумевшую от страха, привели пану. Неожиданно для всех, суровый сотник рухнул перед ней на колени:
– Милая! Ты только скажи, где твоя хозяйка? Озолочу.
– Эх, пан, кабы я знала, сказала бы вам без утайки. Меня ужо вон – она бросила горящий взгляд на козаков, стоящих в дверях – "озолотили". Да так, что долго ещё на спине спать не могу… но пуще боли, не даёт мне покоя мысль о хозяйке! Я же тоже небось, глаз не смыкаю, всё думаю: где она, сердешная? – заплакала Одарка.
– Что ты знаешь? Прошу тебя, не бойся, говори. Я награжу тебя за обиду, что нанесли тебе мои козаки!
Одарка, хлюпая носом, начала рассказ:
– В тот день панна меня прогнала с глаз. "Жди меня, Одарка, дома. Теперь я одна хочу побыть". Я не обиделась, но на душе было неспокойно. Весь день с утра хозяйка была молчалива и задумчива. Обычно шутит, разговаривает со мною, а тут, за целый день ни словечка. И я, простите, пан, ослушавшись, пошла за нею в лес.
– Ну! Ну! Не томи…
– Шла панна к лесному озеру. И я за нею… а после…
– Что, что после?! – схватил и начал трясти её Горовой.
Девушка вжала голову в плечи:
– Ветка сломалась. Панна обернулась, я спряталась, но дальше идти забоялась. Кабы она меня приметила, пришлось бы мне несладко. Ведь хозяйка не любит, коли ей перечат.
– Корова неуклюжая! Надо ж было потихонечку идти! – Горовой ещё сильнее потемнел лицом.
Тут к нему подошёл хлопчик и шепнул что-то на ухо.
– Пусть дожидается, я сейчас. – тихо ответил ему сотник. Он погладил по плечу рыдающую Одарку и дал ей рубль, после чего, не говоря ни слова, вышел из избы и зашагал в сторону заброшенной бани. За ним семенил казачок.
– Ты ступай, Микитка, назад. Я сам поговорю с ней. – сказал вполголоса сотник мальчику. И тот с большой неохотой повернул обратно.
В бане было темно. Лишь посередине лунный свет светлым квадратом лежал на дощатом полу.
– Здравствуй, Дмитро! – услышал он голос, который при обычных обстоятельствах нипочём не хотел бы слышать.
– Ну, здравствуй, Марьяна. Я же приказал тебе обходить хутор стороной!
– Таки я пойду?
– Обожди. Мне сказали, ты знаешь, где моя… – начал он, но старуха перебила его:
– Знаю. Травы я собирала, и … – она замолчала.
– Говори, окаянная!
– Десять червонцев!
– Будут тебе твои червонцы.
– Нет. Ты червонцы мне сию минуту давай. А я тебе – это!
– Что?
В темноте она легко нашла его ладонь и сунула в неё что-то прохладное. То были серьги Ганны.
Сотник снял с уха тяжёлую золотую серьгу, перстень с пальца. Помявшись, добавил золотые серьги Ганны. Порывшись в широких шароварах, присовокупил к золоту три червонца.
– Вот, всё бери. Говори… Может статься, твои слова и не стоят ничего ?! Коли узнаю, что ты меня обманываешь – мои хлопцы тебя насмерть канчуками засекут!
Ведьма взяла золото, и шурша юбками, сказала:
– У лесного озера, в заброшенном охотничьем домике она.
– Это за поганой рощей? – спросил сотник, но ответили ему лишь скрипнувшие петли. Явтучиха растворилась в ночи.
Через четверть часа сотник, взяв с собой четверых самых верных людей, мчался к лесному озеру, где в старом заброшенном доме и должна была находиться его Ганна.