Добрынина Елена - От винта, господин дракон!

Драконы опасны, но любопытны.

«Верь в лучшее, Джулия», – любит говорить папа.

Именно этим я и занимаюсь все последние (они же первые) двадцать лет жизни – верю в лучшее. И особенно сильно начинаю на него уповать, когда дело пахнет керосином.

Вот, например, сейчас, стоя у проходной Стихийной академии боевой магии в Эстине.

Проникать на закрытую территорию по чужому пропуску мне еще не приходилось, и оттого керосиновое амбре я ощущала особенно четко.

«Если меня поймают, клянусь Создателями, я прибью Джея, по крайней мере, уж точно натяну ему подтяжки на уши: это целиком и полностью его идея».

Вспомнив весьма характерный жест братца, я провела рукой по коротко стриженным волосам, откидывая со лба челку. Еще очки эти дурацкие то и дело норовили сползти на кончик носа.

– Ваш пропуск, юноша, – послышался строгий голос справа.

«Ну все, кажется, можно начинать верить в лучшее».

– А, да, сейчас. – Я зашарила руками по карманам грубоватой кожаной куртки и выловила из недр одного из них пропуск с фотокарточкой и магическим отпечатком.

– Господин Джейсон Хоуп, – зачитал охранник и смерил меня профессиональным взглядом. – Факультет артефакторики, второй курс.

– Ага, – шмыгнула я носом, в очередной раз поправляя сбившиеся очки, и попыталась очаровательно улыбнуться.

– Чего замер-то, особое приглашение нужно?

Я тут же подхватила сумку и, едва сдержав вздох облегчения, прошла дальше. Спрятала в карман очки и наконец-то смогла оглядеться.

Да уж, по сравнению со столичными заведениями – той же инженеркой, куда я недавно поступила, – стихийка выглядела мрачным битюгом, затесавшимся в стадо легконогих рысаков. Зато и заблудиться здесь надо очень постараться: четыре башни и центральный купол главного корпуса были видны отовсюду.

– Я же говорил, что ты спокойно пройдешь по моему старому пропуску, – раздался знакомый голос. – Осталось дело за малым.

«За малым? Ну да: пробраться в ректорский кабинет, минуя секретаршу, и впечатлить дракона. Каждый день подобным занимаюсь, знаете ли».

– Джей, – ласково протянула я брату, – еще одно слово, и сам отправишься своему Ливейскому демонстрацию проводить.

– Да я б и отправился, Джулс, но сама ж знаешь… – тут же залебезил Джейсон.

Знаю, конечно: братец у меня не слишком договороспособный, иначе меня бы тут не было.

Вообще-то Джейсон – гений. Настоящий, но жестоко недооцененный. А все из-за того, что у него проблемы с общением. Строго говоря, нормально он может и хочет разговаривать только со мной. Друзей у него толком не было никогда, а как он, бедолага, учится в академии, я вообще думать боюсь: для него это настоящий подвиг.

Учится, он, кстати, на боевого артефактора, но не по любви, а потому что родители очень настаивают, чтобы мы с ним магический дар развивали. У нас обоих огонь: у Джея четвертого уровня, у меня – третьего. Главное увлечение брата – конструкция всего и вся: мобилей, сложных зданий, но в особенности – летательных аппаратов, от дирижаблей до «драконова крыла» и даже больше.

А вот самих драконов он недолюбливает. С ними у него, видите ли, принципиальные разногласия. Но из этого правила есть одно исключение – ректор этой самой академии. Поэтому брат и поступил сюда. Странная логика, конечно, но это ведь Джей.

Я же сразу поступить на вышку не смогла, хотя и очень хотела. Поэтому несколько лет училась в Магтехническом колледже, ковырялась в двигателях для мобилей. А месяц назад, вооружившись папиным лозунгом, предприняла еще одну попытку и смогла-таки взять штурмом Магтехнический университет в Рейстале.

И вот в это самое время должна была уже заселяться в общежитие. Однако ушлому братцу удалось уговорить меня «заодно» заехать и в стихийку, чтобы продемонстрировать дагону Ливейскому его, Джейсона Хоупа, изобретение.

«Ну, Джулс, пожалуйста», – «Разве я тебя часто о чем-то прошу?» – «Я обязательно сяду в лужу», – «Ты лучше умеешь языком чесать», – «Ты себе не простишь, если мир не узнает об этой идее или кто-нибудь ее стибрит». Сообщения от обычно молчаливого братца валились сразу по нескольку в день. И я согласилась.