Морвейн Ветер, Регина Птица - Остров дождей

Трейн

Дождь лил который день, застилая серой пеленой дома, статуи и морской горизонт. Изо дня в день острова тонули в сизом тумане, так что кэбмены не желали выходить на службу, опасаясь не заметить в бесцветном мареве ограждения мостов и набережных и отправиться вместе с повозками в вечное плаванье по реке времён.

Приближалась осень — моё любимое время года с тех пор, как закончилась война. Дни становятся короче, залы библиотек пустеют, и нам остаётся только дремать за своими столами и ждать наступления ночи, когда можно будет разойтись по домам. Ночью же можно выпить отвара горных трав и уснуть, не думая ни о чём и не терзая себя воспоминаниями. Да, я люблю осень, и любовь эта становится лишь сильнее год от года. Но любви моей не разделяют мои друзья, которые считают своим долгом раз в неделю собираться все вместе в борделе у Барни и туда же вытаскивать меня.

Все вместе — значит вчетвером. Сам Барни, Лиаро — некогда целитель великой армии света, а ныне такой же лишённый поместья аристократ, как и я. Лиаро сохранился лучше многих из нас. После войны он смог остановиться. Говорит, что сам. Третий в нашей компании — Дайкон. Он как раз завязать не смог. С каждым годом мы видим, что ему становится хуже, но он никого не желает слушать. В глазах его с самой победы затаилась какая-то намертво вбитая, загнанная в самые тёмные уголки сознания жестокость. Я знаю, что Дайкон старается, и именно ему больше всех нас нужны эти встречи, чтобы не утонуть окончательно в мёртвой тишине бессмысленного одиночества. Вплоть до конца весны был ещё Киран, наш командир. В июле его тело нашли в глухой заводи возле порта. В те дни стоял такой же туман, как теперь…

Так что теперь нас осталось четверо. Четыре абсолютно разных человека — хозяин борделя, спивающийся аристократ, учитель музыки — да, Лиаро теперь учитель музыки, без иты он не смог лечить, а до войны успел освоить только игру на фортепиано, — и выжженный итой стражник. Каждую неделю мы собираемся в «Рубиновой пышке», пьём порфорский лагер и травим свои жуткие ведьмачьи байки. Ах да, забыл сказать, что объединяет нас всех: мы четверо — последние выжившие ведьмаки отряда «Чёрный лис».

«Пышек» мы заказываем нечасто. Бордель стал местом встреч в основном из-за Барни. Дела у него идут лучше, чем у любого из нас, и он не любит покидать своё заведение по вечерам. Зато Барни всегда готов принять старых друзей и напоить их бесплатным пивом, а значит, всё одно к одному, «Рубиновая пышка» — лучшее место для встреч.

Сегодня пятница, а значит, состоится очередная. Туман ватным одеялом накрыл дома, острова и заводи, утопив в сером мареве всю Атоллу от северных рифов до мыса Вестей. Я был бы рад закончить работу с бумагами и отправиться на боковую, но в ярко освещённом зале «Рубиновой пышки» меня уже ждала дружная ведьмачья компания со своими страшными сказками и некрасивыми воспоминаниями. Так что дорога моя лежала туда.

Талия

Приближалась осень, и вот уже третий день, как над островом Надежды зарядили дожди.

Остров Надежды… Название, над которым можно было бы посмеяться. Лучше не придумаешь – для маленького гетто, где ютятся выжившие во время войны.

Ладно, «ютятся» - слово, которое подходит далеко не всем. Я то уж точно не пропаду, кто бы не победил, и кто бы кого не истребил. У меня вполне неплохая квартирка на втором этаже наёмного дома и хозяйка, которая всегда заботится о том, чтобы я не умерла с голооду. Хозяйка не из магов, просто одна из тех, кто поддерживал нас, когда никто ещё толком не знал, кто прав, кто виноват.

Впрочем, магов тут вообще немного – на нашей улице только я. Да и можно ли назвать магом того, у кого и крохи силы не осталось в теле? Только воспоминания… полагаю, именно это бессилие позволило мне выжить, заставило ведьмаков меня пощадить. Но… Если честно, порой я думаю, что предпочла бы умереть, но остаться тем, кем была. До того, как всё это произошло…