← К описанию

Владимир Чистополов - Осколки счастья



Дева и Голиаф

Когда она его впервые увидела, он ей не понравился. Носатый, голос прокуренный. Слишком здоровый. Этакий крыж в попоне. Плечи широченные, и в ладони кирпич уместится.

– Ты подкову сломать можешь? – Спросила Елена, ехидно ухмыляясь, когда Илья пригласил ее на танец.

– А зачем, – огромный парень добродушно улыбнулся, – подковы находят на счастье, зачем их ломать.

Танцевал он довольно неуклюже, но аккуратно, ни разу не наступил своим громадным ботинком на ногу своей партнерши.

День рождения подруги, куда Илья попал случайно вместе с одним из близких друзей, затянулся надолго. И так получилось, что не нашлось ни одного изящного кавалера, которые так нравились Лене, чтобы ее проводить. Нет, она не была распущенной. Даже наоборот. В свои 27 лет оставалась девственницей, что по теперешним временам большая редкость. Но флирт любила. В силу своего вредного и ветреного характера, крутила ухажерам головы. Но в последний момент всегда умела упорхнуть, оставляя поклонников наедине с их желаниями.

– Ты не девушка, ты динамо-машина, – говорили ей подруги, успевшие уже повыскакивать замуж, некоторые даже не по разу. – Кончится тем, что какой-нибудь ухарь грубо прищучит тебя, Ленка, в темном углу и за твои забавы девства лишит.

Она отмахивалась от предложений познакомиться с кем-либо в заранее условленном месте и продолжала вольную жизнь городской амазонки, привлекающей мужчин своей красотой и убивающей их своей недоступностью. Но подобное не могло продолжаться вечно. Жизнь полна неожиданностей. И такой неожиданностью стала вечерняя прогулка с Ильей до ее дома. Именно он взялся проводить Лену после дня рождения. И она согласилась. Обычно ее мимолетные избранники были личностями утонченными. Носили красивые костюмы, говорили сладкие комплименты. От них пахло хорошими духами. А от Ильи духами не пахло. И одет был вызывающе безразлично. Толстый свитер с широкой белой полосой по груди, от чего кавалер становился еще больше в размерах. Потертые джинсы, желтые дорогие ботинки. Лыжная база, короче.

Шли молча. Она думала о чем-то своем, а он не мешал. Шагал медленно и широко, иногда сбоку поглядывая на нее. Проходя мимо выпившей компании, Лена не успела посторониться и за это какой-то разбитной гуляка со всего размаху хлопнул ее по заду. То, что случилось дальше, походило на кадры из кино. Илья не бил обидчиков своей спутницы. Он просто хватал их за воротник и штаны и, подняв в воздух над головой, бросал через бордюр на цветочный газон. Никто из них даже ударить его не сумел (или не посмел?). Несколько мгновений – и трое ночных гуляк ползали по траве, а остальные просто убежали.

Она и сама испугалась этой дьявольской силы провожавшего ее парня. Он был похож на библейского великана Голиафа, способного в гневе убить целую рать неприятелей.

Ничего удивительного в том, что спустя время они встретились снова. Она почувствовала, что ее тянет к этому большому, сильному, уверенному в себе человеку.

Он был ненавязчив, учтив, старался исполнить все ее желания. Илья был достаточно успешным человеком, имел свой бизнес, и главное – не скуп.

Лену в силу своего социального положения (она была рядовым терапевтом) достаточно крупные траты вначале пугали. Но быстро привыкла и помыкала Ильей по полной программе. Ей нравилось командовать этим великаном, который обращался с ней удивительно бережно и на все ее "заскоки" реагировал правильно и спокойно.

Поженились. Свадьба была красивая, а после свадьбы круиз по Средиземноморью. На белом пароходе плыли два счастливых человека, которые понимали друг друга. У них были деньги, свободное время, теплое солнце и соленый морской ветер, освежавший сердца.

Вернувшись домой, безболезненно влились в привычную колею жизни, ведь если ты знаешь, что можешь в ближайшем будущем снова поплыть на белом пароходе в светлые дали, будни не пугают. Она занималась устройством гнездышка, привычно шпыняя своего Голиафа, а он не обижался и с выражением счастья на лице носил ее на руках, исполняя все капризы. Два влюбленных индивида заворачивали бытие под себя. И казалось, не будет этому конца.