Марина Супрун - Оркестр Биркенау
Глава первая
Альма стояла в переполненном товарном вагоне. Она стояла рядом с окном, если конечно – это можно было назвать окном. Это было просто небольшое отверстие, которое было закрыто колючей проволокой. Она смотрела вдаль, где-то там за проволокой была жизнь и мир. Каким же он прекрасным был этот мир! Поля, озёра, деревья, дороги, солнце и весело щебечущие птицы. Ей так и хотелось выбежать из этого душного и тесного вагона, туда наружу, где был этот мир, который переливался сотнями тысяч красок, где пахло свежей травой, цветами и свободной жизнью, но… Она не могла этого сделать.
Прошло уже несколько месяцев, как её арестовали в Париже во время гастролей и держали в тюрьме. Для неё это были самые тяжелые месяца: постоянные допросы, избиения, непонятные обвинения. И сейчас она стоит в тесном и душном вагоне товарного поезда, который везет её и сотни таких же, как и она людей неизвестно куда. Альма на некоторое время отвела взгляд от окна и посмотрела на женщин, которые ехали с ней.
Они были разных национальностей, но в основном – это были еврейки. Её внимание привлекла очень красивая молодая женщина с длинной черной косой, которую она положила на левое плечо. С ней рядом стояли два мальчика близнеца, видимо это были её сыновья, потому что они были очень похожи на неё. У них были такие же густые черные вьющиеся волосы, как и у их мамы и бездонно черные глаза. На вид им было лет пять они обнимали маму за талию и были напуганы. У неё в руках был небольшой чемодан, на который она иногда садила детей, когда они уставали, но они садились на него редко в основном они стояли.
Напряженная атмосфера чувствовалась во всем вагоне. Альме казалось, что эти сотни глаз задают один и тот же безмолвный вопрос: «Куда нас везут, и что будет дальше с нами?». Но никто не знал ответа на этот вопрос.
Тут раздался шум останавливающегося поезда и вагоны начали останавливаться. Когда вагоны остановились, двери распахнули несколько солдат в немецкой форме у них были немецкие овчарки на поводках. Собаки не выказывали особого дружелюбия и громко лаяли на людей в вагонах. Один из стоявших на платформе, высокий светловолосый мужчина, держа руки за спиной и расставив широко ноги, скомандовал, чтобы люди выходили из вагонов. Люди начали быстро выходить из вагонов, подгоняемые ругательствами солдат и громким лаем их собак.
Когда Альма вслед за остальными выбралась из вагона, перед ней открылась такая картина. На платформе у вагонов стояло несколько человек, которые видимо были старшими, потому что солдаты слушали их приказания. Среди них была белокурая женщина лет двадцати пяти, на ней была надета форма СС, она было довольно красивой девушкой. Позже она узнает, что это была Ирма Грезе, одна из самых жестоких надзирательниц Освенцима и не только Освенцима, а всего третьего рейха. Рядом с ней стоял красивый мужчина с темными волосами и карими глазами. Он был выше среднего роста и постоянно улыбался, между зубов у него была щербинка, но это никак не портило его, а наоборот добавляло некий шарм ко всей его привлекательной наружности.
Как только остановился последний вагон и все люди вышли. Эти двое молодых людей, которым помогали солдаты, начали сортировать людей по группам. Это был отбор на вакансии, как они называли то, что происходило. У женщин начали отбирать их детей. Поднялся крик и плач, потому что женщины не хотели отдавать своих детей солдатам, но их отбирали у них силой, кто-то пытался вступить в схватку с солдатами, но их быстро успокаивали. Где-то даже раздавались выстрелы и многих мам, которые пытались отбирать своих детей, просто убили.
Чуть поодаль у стены, на которой сверху была натянута колючая проволока, рядом с воротами, стоял оркестр, который играл Моцарта «Симфонию №40». Альма посмотрела в их сторону и подумала: «Зачем они здесь нужны? Боже, как они отвратительно играют! Особенно тот со скрипкой. Дали бы мне его скрипку, я бы так сыграла, что они все бы стояли, разинув рты.»