Сергей Черсков - Оранжевый солдатик. Стихи

Дизайнер обложки Вера Филатова

Корректор Полина Орынянская

ISBN 978-5-4483-9569-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В стихах Сергея Черскова целый мир. Мир заштатного провинциального заводского городишки, разорённого весёлыми девяностыми, из которого не выбраться, не сбежать, ты его заложник, и дорога оттуда только одна – лестница на небеса. Это мир, который рушится, тает на глазах, из которого день за днём уходят тепло, любовь, надежда… А человек остаётся, встречает на обшарпанной автобусной остановке свои иллюзии и провожает мечты. А потом пьёт, потому что другой анестезии жизнь ему не предложила. Слаб человек? Или силён – тем, что среди такой апокалиптической разрухи не просто выживает, а живёт и бесконечно верит?

Полина Орынянская

Ветер

Ты знаешь, я теперь и чист, и светел,

Хотя порой и переменчив нрав.

Могу быть штормом, но пока я – ветер.

И вместо крови – запах горьких трав.

Я спал на поле, но пришли босые —

Родные двое, за руки держась.

Не холодно от утренней росы им.

Я резко поднимаюсь в небо – шасть!

Одна из самых сказочных идиллий:

Они свернули в сторону мою,

А я – парю, невидимый и тихий,

Как будто потревожить их боюсь —

Поверх голов, подальше от земли.

И вот они подходят ближе, ближе,

Трава им пятки бронзовые лижет.

И мы с тобою так идти могли же…

И мы могли же, если бы могли.

Кошка

Кошке плохо девятый день.

Градуированной пипеткой

Я вливаю ей в пасть бурдень —

Кипячёной воды с таблеткой.

Я не то чтоб её любил,

Эту кошку моей подруги,

Но считают же нас людьми

Надоевшие нам зверюги.

Тварь дрожащая бьёт хвостом,

Тихо стонет по-человечьи.

Я готовлю опять раствор

И надеюсь, что станет легче.

Под безжалостный метроном

Не закрытого плотно крана

Я на кухне курю в окно.

Баба сопли пускает в ванной,

С кем-то спорит, но не со мной,

По-звериному привывает…

Кошка снова идёт на дно.

Девять жизней – и ни одной?

Невозможно. Так не бывает.

Горе

Мои друзья всегда идут по жизни маршем,
И остановки только у пивных ларьков.
В. Цой.

На первый взгляд,

всё происходит, как и раньше —

Мои друзья всегда идут по жизни маршем.

Но мне так хочется, чтоб шли они подальше,

Не завернув к пивным ларькам!

Нет большей глупости, чем мысль,

что время – лечит…

Когда «прощай»

воспринимаешь как «до встречи»,

И горе вязкое бесшумно прячут свечи

В запарафиненный стакан.

Зелёненький

…Небесный путь – опасная дорога.

Об этом знают все, кто были там.

Зенитчик сбил зелёненького бога,

Который на тарелке пролетал.

…Возможно, с кораблём случилось что-то,

Он шёл не быстро и не высоко,

Но грянул гром – объект свалился в штопор,

Срезая среднерусский косогор.

…Немедленно примчались особисты.

Достав из-под обломков малыша,

Солдата допросили, взяв подписку

О том, чтоб ничего не разглашал.

…Достойный сын своей страны бескрайней

Отправлен в отпуск, но – всегда в строю.

Зенитчик счастлив – он садится в лайнер,

Спеша увидеть девушку свою.

…Разведчики с Центавра знают имя.

Но демон ли тот парень молодой?

Его простила вдовая богиня,

Рыдая в семипалую ладонь.

Звери

Продрогшая земля усыпана побелкой.

Синюшный лик луны косит на фонари.

Ко мне подходит волк, он мучается «белкой»,

Он хочет растерзать, он хочет закурить.

Не помню,

Сколько лет мы смотрим друг на друга,

Но знаю: у него всегда с собою нож,

Он с детства был хорош – отчаянный зверюга.

Я никогда ему не верил ни на грош.

Но нам не суждено под злыми небесами

Порадовать чертей оскалом огневым.

Мы знаем назубок, хотя и не писали:

Ему – с волками жить,

Мне – выть или не выть.

Он ковыляет прочь – несёт печаль кобелью,

За пазухой пригрев, к пруду, за гаражи.

Но – чу! Придёт весна и зазвенит капелью.

И значит, быть добру.

И значит, будем жить.

Пег энтуисл

Наверное, я трусиха. Простите меня за все.
Если бы я сделала это намного раньше, то
многих могла бы избавить от боли. П. Э.
Предсмертная записка

Привет, друзья! Меня зовите Пег,

Хотите – Милли, Миллисент, Мелисса…

Следующая страница