Павел Марков - Он настоящий

– Конфеты или жизнь!

Старый Майкл с любопытством рассматривал маленькое привидение, что стояло на пороге его дома. В свете уличного фонаря можно было разглядеть дешевую белую ткань костюма, что любят продавать в лавке товаров для розыгрышей на углу соседней улицы. В левой руке привидение сжимало корзинку, почти доверху набитую конфетами.

– Ого, – весело хмыкнул он и почесал залысину, – богатый улов ты, нынче, собрала.

По голосу Майкл предположил, что это девочка. Слишком нежный и высокий для пацана.

– Конфеты или жизнь! – с вызовом повторила она.

– Ладно-ладно, не бей меня, страшное привидение! – засмеялся Майкл и направился в кухню. – У меня как раз осталась парочка, а больше тебе и не влезет, да, моя красавица? Хе-хе.

В вазе на столе перед телевизором, по которому крутили развлекательную передачу, и впрямь среди фантиков затерялось несколько конфет. Выуживая их на свет люстры с двумя пыльными плафонами, Майкл невольно задумался, что не помнит детей такого возраста на их улице пригорода. Все либо уже давно пошли в колледж, либо еще не вылезли из детских колясок. А эта на вид семиклашка, не больше.

– Ты откуда к нам забрела, такая страшная и красивая… красиво страшная, хе-хе?

В ответ тишина.

– Не любишь сплетничать, а? А вот я обожаю поболтать. Один живу, скучно мне, а телевизор этот слушать весь день – крышей ведь поедешь, о ля-ля.

Сухие пальцы вытащили последнюю конфету, и Майкл зашлепал обратно к выходу, однако остановился на полпути, как вкопанный. Прямо в грудь ему смотрело черное дуло пистолета.

Секунду мужчина тупо пялился на детскую ручку, сжимавшую вороненую сталь, а затем с его уст сорвался веселый смех.

– Фух, негодница, напугала как! Он же блестит, словно настоящий! – и протянул ребенку конфеты. – Держи, заслужила. Счастливого Хэллоуина!

– Настоящий.

– Что?

Тишину взорвал выстрел. Вспышка осветила холл. Майкла отбросило назад, он упал на журнальный столик. Грохот разлетевшегося стекла смешался с громом оружия. А по воздуху заструилась пороховая дымка.

Прислонившись к голубоватому форду седану, лейтенант Джонни Рэндалл поправил темную шляпу и смахнул невидимую пылинку с такой же голубоватой куртки. Форма полиции штата Мэн ему никогда не нравилась. Вот черная, что на юге носят, это стильно. Перебраться бы в Лос-Анджелес, например, да поскорее. Здесь он с ума сойдет. Особенно после того, как бросила жена, и пристрастился к выпивке. Вряд ли детектив пройдет следующий тест на психологическую пригодность. Потому перевод в другой регион мог стать спасительным билетом не только для душевного состояния, но и работы. Однако для этого надо получить повышение по службе, а в их захолустье, кроме наезда пьяных водил на коров и праздно шатающихся гуляк, ничего не происходило… до недавнего времени. Когда поступили сообщения об убийстве в пригороде Рамфорда, Джонни тут же взял дело на карандаш и выехал на место. К сожалению, тело старого Майкла пролежало в холле всю ночь, а обнаружил его только молочник под утро.

– Значит, так, – детектив сверился с блокнотом и покосился на развозчика, такого же бледного, как и его продукт, – давайте все повторим. Вы доставляли молоко, как это делали раньше?

– Д-да, сэр, – тот вытер лоб, лоснящийся от пота.

– Ничего не заметили?

Глаза молочника округлились:

– Вы шутите, сэр?

Джонни нетерпеливо вздохнул и постучал ручкой по блокноту:

– Что-нибудь помимо трупа. Необычное. Может, видели кого?

Развозчик сокрушенно покачал головой и вновь вытер лоб:

– Никого не видел. Обычно в это время спят все. А мусор этим утром никто не вывозил.

– Понятно, – сухо бросил лейтенант, про себя досадно хмыкнув.

Показания молочника были банальны и скудны. Доставлял тару как обычно, в шесть утра по местному времени. Дом старого Майкла находился последним по маршруту, почти на выезде из города. Развозчик взял пару бутылок, прошел по тропинке к крыльцу… и увидел дверь, распахнутую настежь. А в холле, на остатках стекла, лежал хозяин жилища. С дырой в груди и окровавленной рубашке.