Михаил Шелест - Охотник на мафию – 3

– Олег Иванович, мы с Николаем Ивановичем договаривались передать «голубые» компании «Супер», – сказал Лебединец.

– Вы имеете ввиду «мои» траулеры?

– Да.

– Зачем? – вроде, как «удивился» Мамаев.

– Мы думали, так будет легче ими управлять. У «Суппера» есть средства на подготовку к путине.

– А у нас? Не вижу в этом смысла. Зачем с кем-то делиться прибылью?

– Какой прибылью? Затраты сжирают всё. Налоги, зарплату надо платить сейчас, а за улов мы деньги получим только по реализации. У нас долги около полумиллиарда, на сколько мне известно. Таких денег у ВБТРФ нет.

– Нет, так будут. У вас всё, ко мне?

Игорь Петрович тяжело поднялся и недобрым взглядом покосился на Мамаева.

– Неправильно начинаете, Олег Иванович.

Мамаев вздохнул.

– Я может быть чего-то не понимаю, Игорь Петрович. Предлагаю вернуться к этому вопросу через две недели. До окончания минтаевой путины ещё есть время. Хорошо?

– Хорошо, – обрадовался Лебединец и вышел из кабинета директора.

Мамаев, после избрания его генеральным директором, нажал на «тревожную» кнопку, носимую им в кармане, и группа быстрого реагирования охранного предприятия «Беркут» заняла все этажи здания № 243 по улице имени Шалвы Надибаидзе. За ними более спокойно в здание вошли сотрудники СОБРа Управления по борьбе с организованной преступностью. В том числе и конференцзал, где проходило годовое акционерное собрание ВБТРФ. Поэтому выскочившая из зала главный бухгалтер вдруг попала в объятия «добрых» молодцев в черных масках-балаклавах. Находящийся рядом милиционер в форме мирно спросил:

– Нина Ивановна Постовалова? Я следователь Стрыков. У меня постановление о проведении у вас обыска.

– Где у меня?! – дерзко выкрикнула главный бухгалтер, надеясь, что её услышат в конференцзале.

И её услышали. И даже увидели. В стеклянные двустворчатые двери Нина Ивановна была хорошо видна, особенно с высоты сцены, на которой стоял стол, накрытый по привычке, красным сукном, а за столом сидели члены совета директоров.

– Что там такое? – спросил Никитенко, увидев милицейскую форму с капитанскими погонами на фоне красного лица Нины Ивановны.

Все оглянулись, а в это время дверь распахнулась и вошёл Юрий Николаевич Старовойтов. У него было сильное желание сказать «по-Жигловски»: «Граждане бандиты!», да ещё добавив хрипотцы в голос, но он вздохнул и «по-Ленински» чуть картавя сказал:

– Прошу прощения у уважаемого собрания, но мы вынуждены провести в вашем учреждении обыски. Прошу всех работников управления ВБТРФ не покидать это помещение.

– Собрание проводить можно? – спросил Добровинский.

– Конечно. Караул вам в этом не препятствует.

Он даже сделал Ленинский жест рукой, показав на двух СОБРовцев с автоматами, стоящими за дверями.

И теперь Мамаев, тоже прошедший процедуру досмотра, сидел не в кабинете генерального директора, где всё ещё проходил обыск, а в библиотеке, где обыск не планировался.

– Может вам чая или кофе, Олег Иванович, – спросила библиотекарь.

Марина Гавриловна Четвёркина, бывшая инструктор парткома, как всегда выглядевшая очень броско, но не, слишком вызывающе, не знала как себя вести с новым руководителем. Никитенко и его замов она знала многие годы. Сначала она работала на освобождённой должности в комитете комсомола ВБТРФ, потом перешла в профсоюзный комитет, потом в партком. Сейчас партком закрыли, и она снова вернулась в профком, заняв должность старшего библиотекаря. Она проработала в ВБТРФ более двадцати лет и знала здесь всех и вся. И тут пришла новая и совершенно незнакомая ей «метла».

– Марина Гавриловна, а вы давно работаете в ВБТРФ?

– Лет с семнадцати. С семьдесят пятого.

– И на какую должность, такая молоденькая? – удивился Мамаев.

– В тарный цех. Рабочей. Не поступила в институт. Но потом выдвинули секретарём комсомольской цеховой организации. А дальше пошло-поехало. Райком, профком… ВУЗ оканчивала уже заучно. Начальником профкома была.