Мария Доронина - Огненный цветок
Люди – крайне пугливые создания. Даже заяц, живущий рядом с волком, принимает хищника как данность. Но если человек не может что-то объяснить и взять под контроль, то боится этого смертельно и скорее закроет глаза на очевидное, чем признает непостижимое. Поэтому мы – природные духи – стараемся не тревожить человеческий род понапрасну, ведь страх толкает на глупые поступки. И без того встреч было достаточно, чтобы люди насочиняли небылиц, приписывая нам свой вид и повадки. Но… Биение живого сердца, тепло крови, страстность человеческих желаний влекут нас неодолимо. Как запретный плод, как то, чего мы лишены. И вот то один, то другой дух из молодой поросли, вопреки угрозе сурового наказания, нет-нет да пытается воплотиться в мире людей. По счастью для всех, дело это трудное и требует знаний и силы, которые приходят обычно с опытом и сдерживаются накопленной мудростью. Однако у одной княжеской дочери их оказалось достаточно еще в юности, чтобы решиться на дерзкий шаг.
Близ лесных владений ее отца, стояла усадьба богатого вельможи. Старик за свою короткую жизнь стал заметным человеком при дворе, умножил семейное достояние, но, несчастливый в потомстве, имел лишь одного сына. Правда, юноша был красив, к тому же достаточно умен, чтобы не портить это впечатление. Не желая идти по стопам отца, он все внимание посвятил изящным искусствам и оккультным наукам. Точнее, тому, что люди в состоянии в них увидеть. Когда отец умер, юный граф созвал в имение друзей, актрис и художников, поэтов и мистиков. И дни слились в нескончаемый праздник.
Этого-то юношу и возжелала княжеская дочь. В доме, где царит веселье, не считают гостей. Ей ничего не стоило влиться в их поток, а красота и голос, звенящий, как хрусталь, должны были обеспечить победу. Но предпочтения человеческие непредсказуемы: порой пышной садовой розе они предпочитают дикий шиповник, находя невыразимую прелесть в его медовом сердце. Чарующий, неземной облик духов, когда мы воплощаемся в человеческом теле, ошеломляет и пугает их одновременно. Люди инстинктивно подозревают, что мы лишены тепла и чувствительности, отличающих их породу.
Любовь юного графа вспыхнула и погасла слишком быстро. Он сторонился княжеской дочери, и это приводило ее в бешенство. Отчаявшись пленить, она отважилась на безумие: пообещала познакомить его с миром духов, открыть наши тайны и принесла в том клятву.
Умению принимать поражение стоило бы поучиться даже многим из нас. Это дает возможность отступить и напасть в нужный момент. Княжеская дочь подобным умением не обладала, за что и поплатилась. Слово – инструмент магии и для нас имеет особую ценность. Мы не лжем людям, а лишь говорим то, что нужно – не более. Этого бывает достаточно. Но клятва…
Человек может нарушить клятву и отвечать лишь перед своей совестью. Для духа это равносильно смерти. Поэтому проклятие Огненного цветка, наложенное князем на непокорную дочь, может служить образцом мудрости и величия нашего рода.
Лучшие сказки рассказывал мне дедушка. Я и сейчас помню его голос: ровный, чуть глуховатый. Он говорил «вкусно» (трудно передаваемое, но явственное ощущение), и я всегда смотрела, не отрываясь, на его губы, не только слыша, но и видя каждое слово. Одна история была самой любимой: я часто просила рассказать именно ее. Причем дедушка уверял, что это вовсе не сказка, и все случилось с ним на самом деле. Давным-давно, когда он сам был маленьким. Начиналось всегда одинаково…
«Было мне тогда лет восемь или девять: точно не помню. Лето стояло теплое, но и дожди случались, так что белых уродилось знатно, и мы, ребятишки, чуть не каждый день за грибами бегали. Вот и тут с утра отправились всей компанией – человек пятнадцать. Вовка-труба (уж больно голосистый) – за главного. А уходили мы, обычно, на целый день. Хлеба из дома возьмем, малины и черники – вдоволь. Воду же тогда можно было из любого ручья пить. Не то что теперь…