Лена Лорен - Одна ночь. Две тайны

Назар

Перед остановкой я перестраиваюсь в крайнюю правую полосу для последующего поворота и останавливаюсь на светофоре.

Ненавижу светофоры. Это же пожиратели времени, генераторы ненужных мыслей.

Кажется, убери их, и жизнь станет чуточку проще.

Хотя… вряд ли.

В последнее время именно на светофорах чаще накатывает мысль о продолжении рода, о семье. Мне нужно вновь обрести смысл жизни, а значит, мне нужен ребенок. И чем скорее, тем лучше.

А где найти подходящую, плодовитую, молодую бабу, которая не выносит мозг? Да таких днем с огнем не сыщешь.

Я чрезвычайно принципиальный, когда дело касается женщин. Не люблю размениваться, но я далеко не железный. Начинаю уже загоняться. Искать другие пути решения проблемы, вплоть до суррогатного материнства.

Раз не понравилась кандидатка на роль суррогатной матери, два, три, пятнадцать…

И дело не в деньгах. Есть какой-то отталкивающий психологический фактор.

Мне нужна та, что не сломается и без колебаний отдаст мне моего ребенка. Та, которой нужны будут только деньги и ничего больше. В лучших традициях эскорта, только с приставкой «суррогат».

Вот чтобы нашел женщину… Она просто забеременела, просто выносила, просто родила и просто ушла с миром, облагодетельствованная, налаживать свою жизнь.

Но надежды мои тают с каждой новой попыткой, а положительной динамики – ноль. Наверное, светофоры и созданы для того, чтобы такие как я копались в своих проблемах, искали решения… Но точно не сейчас.

На сей раз красный сигнал светофора не даёт мне в полной мере погрузиться в свои мысли.

Внезапно дверь машины открывается, и в салон, вместе с запахом дождя, вваливается какой-то мешок.

Что за…

– Прошу, поезжайте, – жалобно просит «мешок». – Умоляю вас! Они же меня схватят!

Взгляд в окно.

Трое мужиков несутся к моей машине. И явно не по мою душу.

Тем временем красный сигнал светофора сменяется зеленым.

Передача. Газ в пол. Прочь от остановки.

– Спасибо вам большое, – запыхавшись, говорит “мешок”.

Ситуация нелепая, абсурдная, как сон наркомана. Она требует незамедлительных разъяснений.

Отъехав на пару километров от остановки, я торможу на обочине. Тишина давит на уши.

– Можешь выходить, – бросаю я, глядя в зеркало заднего вида на своего случайного “попутчика”.

На заднем сиденье притаились и молчат. И это молчание скребется по нервам, как кошка по стеклу.

Я резко разворачиваюсь, включаю свет в салоне, желая увидеть эти наглые глаза, и… замираю.

Передо мной совсем молоденькая девчонка. Худая до жути: ключицы выпирают, словно вешалки для одежды, щеки запали, одни огромные глаза только остались. Серые, бездонные, наполненные невыплаканной болью.

Одета девчонка в какие-то обноски, явно не с её плеча. Трясущимися руками она прижимает к груди буханку хлеба и пачку сушек, как будто они – сокровище.

– Это не то, что вы думаете, – оправдывается она, виновато отводя взгляд. – Я не украла их.

– Да? И поэтому охрана супермаркета неслась за тобой, как стая гончих? Потому что ты их не украла?

– Я одолжила их, – надувает губы, готовая разрыдаться. – С зарплаты верну всё в тройном размере. Возмещу моральный ущерб. Только прошу, не сдавайте меня в полицию. Я сейчас уйду, правда. Вы больше никогда меня не увидите.

Я лениво киваю на дверь и с басом роняю:

– Уходи.

– С-спасибо ещё раз, – хлюпает она носом, затем открывает дверь и выпрыгивает из салона, словно ошпаренная.

В боковое зеркало вижу, как она роняет хлеб с сушками прямо в грязную лужу. Поднимает их, обтирает об свою кофту, не обращая внимания на грязь. Снова прижимает к себе.

Озирается по сторонам, и, шаркая кроссовками не по размеру, убегает во дворы старых построек.

Странное ощущение поселяется в области ребер. Не то жалость, не то щемящая тоска.

Мне должно быть всё равно на эту девку. У самого проблем выше крыши. Однако что-то подсказывает мне, что произошедшее – это не случайность, а образ её жизни.