Елена Ромова - Одна из тридцати пяти

– Нас третьи сутки везут во дворец, – протяжный стон. – Мы не выспались и устали, а впереди самый нудный месяц в жизни…

– Джина, ну хватит уже! – взмолилась моя компаньонка. – Можно подумать, ты едешь не во дворец, а в монастырь. Представь: королевский бал, принц, изысканная еда, парча и золото. И никаких тебе сборов урожая, засухи, нашествий саранчи и прочей ерунды, которую мы ежедневно видим в Хоупсе.

Карета его величества, любезно высланная за нами, была стара, как сам Хоупс, из которого мы обе – я и Элина Эртон – ехали в высший свет Хегейского королевства. Следует рассказать вам о Хоупсе, ибо не далее, как в двух милях от столицы, никто и слыхом не слыхивал о нашей деревушке. А, между тем, три столетия назад там обосновался знатный род обнищавшей аристократической семьи. Собственно, это и есть эль-Берссо. Да, именно так: с двумя «сс». Для большей солидности. А я – Джина эль-Берссо. Но, что самое ужасное: мое имя заканчивается на пресловутое и совершенно не аристократическое «ина». С такими окончаниями в именах обычно ходили простолюдинки. Мой же отец решил, что меня будут звать «Джина». То ли имя понравилось, то ли он так хотел выпить джина, но слуга принял его слова за наречение, и вскоре меня так и записали в церковных списках.

О моем существовании в королевстве мало кто догадывался, пока принцу Эдмунду Первому не стукнуло двадцать два, и его батюшка специальным королевским указом не соизволил обязать отпрыска найти себе невесту. Заметьте, скорейшим образом. Эдмунд был молод, горяч, красив и безумно не желал жениться. Какие слухи ходили в Хоупсе по поводу этого молодого человека, и рассказать стыдно. Мое имя каким-то чудом всплыло в списке, и в Хоупсе неожиданно появился глашатай.

Итак, меня пригласили в Хегей. Но не одну. К слову, я была тридцать второй кандидаткой в списке из тридцати пяти.

Мы с Элиной высунулись из окна кареты, чтобы рассмотреть приближающийся дворец. Он, как полагалось, утопал в зелени и пронзал шпилями и башенками небо. Наша карета двигалась медленно, скрипя старыми осями, и мы могли разглядеть великолепие королевского пристанища со всех сторон. Естественно, мы обе мысленно сравнивали Хегей с Хоупсом, и очень быстро пришли к выводу, что сравнивать их бесполезно так же, как сравнивать алмаз с гнилой картошиной.

– Джина эль-Бердо! – выкрикнул герольд, когда я соскочила на землю, – эль-Бедро! Эль… – смутился и затих.

Две девочки-близняшки в одинаковых платьицах нехотя выпрямились и вяло побросали в нас лепестки цветов. Тоже изрядно увядших.

Мы не стали никого задерживать и переместились во дворец. Нам приготовили комнаты над кухнями. Прямо скажем, места для неудачников. Но я относилась к этому по-философски. Будь я принцем, мне бы тоже не было дела до тридцать второй кандидатки мне в жены. Кроме того, убранство комнат было неплохим. Да, что уж там: в Хоупсе такая роскошь не снилась даже наместникам короля, поэтому мы с Элиной тоже не очень-то оскорбились.

Следует особо отметить ужин, которым мы питались в первый вечер после нашего прибытия. Он был красив, но когда мы приступили к делу, то пришли в недоумение. Либо нас решили посадить на диету, либо у королей принято по вечерам любоваться едой, а не есть ее. Нам с компаньонкой, ложась по кроватям, следовало уповать лишь на завтрак, который просто обязан быть съедобным.

– Вот ведь зараза, – прошипел в ночи голос Элины, – есть хочу до поросячьего визга.

– Леди Эртон, – заметила я, – воспитанные девушки не позволяют себе таких выражений.

Тихое уханье совы за окном прервало наш диалог, и мы некоторое время глядели на желтый диск луны.

– Я бы сейчас съела тех сдобных булочек, которые готовит наша кухарка, – застонала Элина.

– Уймись, иначе я кину в тебя башмаком, – вздохнула я, чувствуя, как от голода сводит живот. – Что б тебя, Элина! Надо было съесть хотя бы тех моллюсков!