Митсуне - О чём молчит ночь. Соулмейт Верховного Мага

Было… Я от этого слова бегу,

И никак убежать не могу.

Было… Опустевшую песню свою

Я тебе на прощанье пою.

Было… Упрекать я тебя не хочу,

Не заплачу и не закричу.

Было… Не заплачу и не закричу.

Роберт Рождественский «Только тебе»

А вот и ночь. Она вьется мягким покрывалом, ложится на плечи теплым шарфом и уводит за собой, и для меня это, отнюдь, не метафора. Стоило коснуться головой подушки, и под веки хлынула темнота, покрывая рябью реальность.

Кабинет, старый и темный. Книжные стеллажи вдоль стен и большой письменный стол красного дерева, заваленный документами и тяжелыми томами. Света в кабинете не было, одинокая свеча давно прогорела, и лишь сияние полной луны заискивающе заглядывало в распахнутое окно.

– Ты сегодня поздно, – раздался недовольный голос от стола.

– А ты сегодня снова уснул в кабинете, – легкомысленно отозвалась я, пожав плечами. Движение рефлекторное, да и вряд ли он видит в темноте.

– Слишком много дел, – усталость, я слышу ее в его голосе. Он весь пропитан ею от полуседых висков, до самых пят.

Не спеша обошла стол, чтобы рухнуть в призывно распахнутые объятья. Устроившись на коленях у мужчины, положила голову ему на плечо.

– Так почему ты сегодня так поздно? – голос звучал глухо, все от того, что кто-то зарылся лицом в мои волосы, будто я подушка или носовой платок.

– Репетировали танец для выпускного в институте, – фыркнула я. – У этих косноязыких мальчишек еще и ноги заплетаются. Машке её партнёр все ноги оттоптал, а Лену Володя уронил три раза во время поддержки. Хорошо, хоть мне Дима попался, мне всего лишь чуть руку на развороте не вывернули.

Объятья стали ощутимо крепче.

– Это который тебе нравится?

– Ага, – вздохнула я, устраиваясь поудобнее. – Хотя уже не нравится, до сих пор плечо болит, гад.

– Это? – мужские губы с легкостью нашли очаг боли на правом плече.

– Да, – вздрогнула я. – А как твой день прошел?

– Как всегда, снова спас мир…

– … но никто об этом не узнает.

Тишина сгустилась, ветер трепал занавески, а мы сидели, не размыкая объятий. Каждый думал о своем.

– Соня, – позвал спустя какое-то время Стивен, когда я почти задремала.

– Ммм?

– Мои дни проходят очень тяжело, – тихо и спокойно, будто говорил о чем-то неважном, отозвался Стрэндж.

Я резко выпрямилась.

– Стивен…

Что нужно на такое ответить? Что у самой душа не на месте и днем все валится из рук. Что ненавидишь утро и боготворишь вечер? Днем одолевают одиночество и сомнение, от них нет спасения. Назойливые, как летние мошки, лезут в душу, сеют семена неприятных размышлений. Действительно ли ты видишь во сне мужчину, предназначенного судьбой, или это игры воспаленного разума? Может это сумасшествие. Может болезнь. Одно знаю точно – я не хочу выздоравливать. Хочу заболеть еще сильнее, чтобы утром открыть глаза там же, где блуждаю ночью – с ним.

Сколько лет это уже длится эта пытка? Неужели семь лет?

И действительно, мы вместе каждую ночь уже семь лет. А первая встреча все еще стоит перед глазами. Помнишь ли ты её?

Я проследила пальчиками горькие складки в уголках губ, упрямую морщинку меж бровей, желая стереть их навсегда. Сколько ты перенес в своей жизни? Сколько боли и потерь? Если бы могла, забрала бы их себе, лишь бы облегчить тот груз, что давит на твои сильные плечи. Я была с тобой в той аварии, была, когда ты почти сходил с ума от безысходности, но ничем не смогла помочь.

Шершавая ладонь поймала мою руку, чтобы поцеловать и прижать к щеке.

– О чем ты думаешь?

– О первой встрече, – честно ответила я. А есть ли смысл врать? Мы чувствуем здесь друг друга.

Широкая и немного хулиганская в свете луны, улыбка озарила его лицо.

– Это стоит помнить.

– Ты чуть не убил меня! – обличительно ткнула я пальцем свободной руки ему в грудь. Вторую руку тоже схватил и дернул на себя, прижимаясь лбом к моему:

– Никогда. Думаю это была бы моя самая большая ошибка в жизни.