Яна Колпакова - О чем молчала Мадонна Литта

Привет! Меня зовут Яна Колпакова, мне 29 лет и я живу с ВИЧ. На самом деле, эта книга была бы вне зависимости от диагноза. В России я живу с открытым лицом и помогаю людям, поэтому многие меня идентифицируют именно с ВИЧ-активизмом, но история изначально не о диагнозе. В детстве я пережила инцест – именно это событие стало для меня травмирующим и побудившим написать книгу. Еще в шестнадцать лет я садилась за текстовый документ до всей этой истории с суицидом отца, систематическим употреблением наркотиков, инфицированием и началом новой продуктивной жизни. Но, видимо, тогда было не время. В 2020 году, я, не понимая, что со мной происходит, берусь за ноутбук. Книга зрела десять лет. Иной раз я заставляла себя печатать все свои воспоминания, страдая от бессонницы, ночных кошмаров и патологической усталости. Казалось, что с последней точкой в Word я наконец-то обрету свое облегчение. Через полгода работы над текстом, у меня начались панические атаки. Я обратилась к врачу – депрессия средней тяжести. За ней скрывалось пограничное расстройство личности, которое многое объяснило о моей восприимчивости и структуре личности. Вот в таком тяжелом состоянии, когда мне просто хотелось броситься под машину, я писала то, о чем заставляла молчать меня моя мама.

В 2021 книга была отредактирована и написана. Издательства ее не брали по разным причинам. Кто-то не хотел брать такую тяжелую историю. Кто-то не видел в ней художественной ценности. А кому-то не нравилось в ней young-adult повествование тем 18+. Я решаю выставить черновик в своем телеграм-канале, получаю положительные отклики. Читатели узнавали себя до самых мелочей, проникались героиней и поддерживали меня. Все события реальны, но некоторые персонажи собрали в себе несколько прототипов, поэтому жанром стал autofiction. Менять что-то еще в книге я не хочу. В 2022 я осознала, что она идеальна во всем своем несовершенстве. Она искренняя и настоящая. Не от автора, который не проживал описанных событий, зато технически правильно выстроил повествование. Она от меня, настоящей. Делюсь ее с вами. Я не могу изменить прошлое, но оно имеет терапевтический смысл для людей с подобными проблемами в настоящем, к сожалению, таких не мало. И я обнимаю через эту книгу каждого, благодарю за поддержку и протягиваю руку помощи.

А у тебя СПИД!.. Или ВИЧ?.. Значит ли это, что мы умрем?

Пульсирующий желтый свет электрических ламп подчеркивал гепатитный оттенок стен кабинета инфекциониста. Этот цвет еще больше раздразнил мою мигрень. Посередине помещения торчали стол и стулья. Одно место уже помечено небрежно накинутым белым халатом, поэтому я села на другое. Резко открылась дверь, и торопливо вошла слегка сутулая и слишком молодая, чтобы быть врачом, девушка:

– Так… Могловец Яна Дмитриевна? – не очень уверенно сказала она и спряталась за папку с кучей бумаг.

– Да, это я, а вы вообще кто? Где врач?!

– Меня зовут Евгения, я медсестра, врач подойдет позже. Вы у психолога уже были?

– Мне не нужен психолог!

Я достала из кармана джинсов свой взятый в кредит последний новенький шестой айфон. Разблокировала экран – посмотреть время. Через полтора часа мне нужно уже быть на работе. А еще я должна успеть заехать в аптеку, чтобы не сдохнуть от головной боли.

– Ладно, тогда приступим. – Медсестра осторожно села точно напротив меня, как на допросе. Мерзкий цветочный запах ее дешевых духов стукнул мне еще больше по вискам. – Поймите сразу, нас не интересует ваш моральный облик, поэтому можете отвечать честно. Сколько вам полных лет?

– Двадцать три, вам-то самой, смотрю, не больше, да?

– Дети есть? – Евгения игнорировала мои попытки ее задеть.

– Да, беременной сдавала все анализы, ребенок здоров, я его родила до заражения… Точно! – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, ответила я. Прошло всего несколько дней, как я не торчала, думала еще раз попробовать начать новую жизнь после получения первого сомнительного анализа. Надеялась, что Бог меня помилует. Я далеко не религиозный человек, но напряженное ожидание результата уже третьего подряд теста на ВИЧ кого угодно поставит на колени. Дело не в вере, просто легче переложить на кого-то ответственность за свою жизнь. Бог меня не помиловал – это уже веский повод для срыва. Не сказать, что я искала этот повод или пыталась оправдать свое употребление. Просто моя слабонервная надежда сбежала из кабинета, оставив меня наедине с диагнозом и неопытной студенткой.