Анжелика Рэй - Ночная синь. Сборник рассказов

Фото: Martin Sojka/Flickr

В ХОЛОДНЫЙ ноябрьский день, когда Даху появился на свет, произошли два удивительных события. Рано утром отец Даху отправился в горы и не вернулся. Впоследствии никто так и не узнал, что случилось с 42-летним фермером: его тело не было обнаружено и о его судьбе с тех пор не поступало никаких вестей. Отец Даху словно растворился в воздухе.

Однако же было еще одно событие, благодаря которому жители деревни навсегда запомнили этот день. Такие природные феномены редки, и в это трудно поверить… Но в день, когда Даху появился на свет, небеса нахмурились, и пошел дождь из рыбы в буквальном смысле этого слова! Рыбешки шлепались на дорогу, словно дождевые капли, а старожилы успокаивали самых нервных сограждан, которые думали, что пришел конец света.

В отличие от остальных жителей Высокогорья, Даху не был светловолосым. По бог весть какой причине его волосы были черными как воронье перо, а вкупе с раскосыми глазами и вовсе делали его похожим на отрока из Страны восходящего солнца. При этом Даху не мог быть сыном чужака – чужаки были крайне редки в тех местах, за исключением приезжих, которые подвергались пристальному вниманию всей деревни и, как правило, не задерживались больше часа.

Характер Даху имел не менее экзотический. Он почти не говорил. И по правде говоря, он дни напролет ничего не делал. Его любимым занятием было «сидеть на краю времени», как выразился однажды старик Алистэр. Обычно Даху забирался на холм близ прохладного горного ручья и сидел в глубокой задумчивости, соглашаясь покинуть свой «пост» только в случае крайней необходимости.

Как будто стараясь рассчитаться за часы праздного безделья, все остальное время Даху был чрезвычайно покладист и уступчив. Если Мать просила его о чем-то, например, пойти по ее поручению в отдаленную деревню, Даху беспрекословно подчинялся и отправлялся в дорогу, не проронив ни слова.

Единственным исключением была еда. К некоторым блюдам Даху отказывался прикасаться, и было совершенно бесполезно увещевать его или угрожать ему. В таких случаях он напряженно вглядывался в пустое пространство вокруг тарелки, шокированный невидимыми расчетами своего ума. Потом он деликатно отодвигал тарелку, бросая на Мать извиняющийся взгляд.

Казалось, будто Даху заключил негласную сделку с миром: он будет прилагать минимум усилий, чтобы не быть обузой для окружающих, а в остальное время окружающие должны оставить его в покое. Было такое ощущение, что Даху бережет силы для чего-то в будущем.

***

21 ГОД пролетел совершенно незаметно, как это часто бывает в отдаленных местах, где почти ничего не происходит. Жители деревни знали, что Даху не такой, как все, и что он вряд ли когда-нибудь женится, и что, возможно, он даже из другого мира или вообще с другой планеты (никто бы сильно не удивился, окажись это так). Тем не менее, словно по негласному сговору, каждый житель деревни хранил тайну – тайну Даху – и почти никогда не говорил о нем за пределами селения.

Поначалу Мать старалась защитить Даху, оградить его от бед. Она боялась, как бы над ним не стали смеяться из-за его эксцентричного поведения. Но годы шли, и она все больше и больше уверялась, что Даху было нелегко – если не невозможно – травмировать или смутить каким-либо образом.

У него явно была цель, только ЕМУ ведомая, и эта цель делала его равнодушным ко всем другим амбициям, кроме физического благополучия и поддержания жизненных сил. Иногда Матери в голову приходила мысль, что иметь дома Даху было почти то же самое, что иметь домашнего питомца. Но ей тут же становилось стыдно за такую мысль: она знала, что Даху был умен, он просто был не особо разговорчив.