Вячеслав Кориков - Ночь в особняке у Берии. Из романа «Тёмные воды души моей»

(Апрель 1953г. Москва)

В помпезной гостиной бело-голубого особняка Маршала Берии на улице Качалова в Москве (ныне Малая Никитская,28, посольство Туниса), телохранитель преемника на кресло вождя, полковник Саркисов бесшумно бросился к высоким напольным часам и едва успел остановить их благородный бой, извещающий о наступлении первого часа ночи.

Лаврентий Павлович не договорив фразу собеседнику в тёмном кожаном кресле, обернулся на мимолётное движение старого, с тридцатых годов, товарища, тогда ещё служившего личным водителем амбициозного карьериста, а теперь не просто телохранителя, но и незаменимого помощника и доверенного друга и благодарно кивнул головой. Всесильный и вездесущий маршал следил за всеми, а за ним не мог следить никто. Никто, кроме СМЕРШа.

Первый заместитель председателя Совета министров СССР, он же одновременно министр внутренних дел СССР не догадывался, что его старый друг, личный телохранитель и хранитель сакральных тайн шефа, полковник Саркисов вёл их скрупулёзный учёт и письменно докладывал товарищу Сталину обо всём увиденном и услышанном, в том числе о «невинных шалостях» любвеобильного начальника. Правда вождь народов относился к этому снисходительно, говорил: – Лаврентий очень много работает и милиция у него и госбезопасность и железные дороги, и оборонная промышленность – устаёт (что было истинной правдой), надо же ему немного расслабиться.

Трогательная преданность главе государства, не спасла полковника Саркисова от скоропостижного расстрела, почти одновременного с бывшим объектом охраны, после ареста последнего 26 июня 1953 года. Через два с небольшим месяца, после смерти вождя.

Берия не любил, когда эти часы своим всепроникающим низким, хоть и красивым, чистым звуком будили единственную в его жизни любимую женщину, его Нино.

Он, как и вождь работал по ночам, а засыпал только под утро и мог спать до одиннадцати утра. Но его жена Нина Теймуразовна, замечательная женщина, тихая, скромная приветливая со всеми, вежливая, вела обычный – нормальный образ жизни. Поэтому они почти всегда были в противофазе сна и бодрствования. Он искренне любил её и жалел, когда нечаянно, иногда, вторгался в её ночной отдых.

В редкие дни, когда красавица Нино ночевала не на даче в Сосновке, где любила совершать длительные пробежки и занятия гимнастикой на свежем воздухе, а в прекрасном особняке на Малой Никитской, построенном ещё в царское время архитектором Василием Карнеевым для Московского градоначальника Тарасова, она долго приводила себя в надлежащий вид – принимала розовые ванны, увлажняла тело ароматными маслами, специально изготовленными по старинным египетским рецептам, облачалась в красивое шёлковое бельё и перемещалась из своей скромной спальни на первом этаже особняка в шикарные покои мужа на втором этаже, шелестя разлетающимися фалдами китайского цветного халата с зелёными драконами, через анфиладу комнат с высокими потолками перестроенными в 1911 году в стиле неоклассицизма архитектором Адольфом Эрихсоном по заказу новых владельцев особняка – семейства Бакуниных – Миндовских.

Так случилось и в этот раз. Она долго дожидалась мужа, стойко борясь с обволакивающим мороком. Но проиграла.

Когда Лаврентий Павлович явился домой в первом часу ночи в сопровождении своего заместителя генерала Ясенева, Нина Теймуразовна видела уже не первый сон. А в маленькой спальне супруги маршала на первом этаже, мирно спали – сын Серго и его молодая, лучезарная супруга Марфа – внучка главного писателя страны Советов – Горького Максима (Алексея Максимовича Пешкова).

– Может нам это и на руку, – продолжал удовлетворённо свою речь Лаврентий Павлович, – пусть побузят. Будет основание заменить там все силовые структуры и органы власти. Район сложный, но крайне важный для страны. И географически, и технологически, и технически. А наши… – он кивнул головой вверх, – олимпийцы, как Вы, наверное, Николай Павлович знаете, наседают на меня жёстко, за то, что я сменил уже две трети руководителей силовых структур в республиках, краях и областях. – Рафаэль Семёнович, – Берия кивком головы указал телохранителю на глиняный кувшин.