Дмитрий Пугачев - Ночь в Чемберсберге

Окрестности городка Чемберсберг – воистину живописные места, окутанные густыми, изумрудными лесами, широкими долинами, по которым бегут чистейшие, прозрачные ручьи, и бескрайними полями.

Сам же Чемберсберг – город небольшой, в нём живёт пять тысяч человек. Особо значимых событий в истории города нет, равно как и нет в нём, каких-либо,  искусных построек. При том, город – центр округа Франклин, через него проходит железная дорога, в нём есть железнодорожная станция, телеграф, суд и даже свой банк. Исходя из этого, можно сказать, что теперь, осенью 1862-го, Чемберсберг – пусть и не большой, но достаточно важный город.

10-го октября, в Чемберсберге стояла, до нельзя, мерзкая погода. После обеда, начался ливень, и то затихая, то усиливаясь, продолжался до самой ночи. Жизнь в городе из-за ливня, как будто замерла, улицы опустели, и лишь изредка, пока ливень ослабевал, кто-то успевал, поспешно выскочив из дома, пробежать несколько кварталов, прежде чем его снова накрывал проливной дождь. Едва ли, кто-то успел добраться до места своей работы или наоборот, домой. Обездвиженный город  затих, и не подавал каких-либо признаков обитаемости. И в самом Чемберсберге и в его окрестностях, стояла абсолютная тишина, нарушал которую лишь барабанящий по земле и крышам домов, ливень.

Идиллия длилась не долго, вечером, по западной дороге, в город влетели трое всадников. Их одежда, которая вероятно, до того как они попали под дождь, была серой или тёмно-синей, настолько промокла, что даже в близи казалась чёрной. На полях шляп, что были на головах этих троих, не столь давно бывшие лёгкими и изящными, свисали мокрые белые перья.

Всадники, страшно ругаясь и гоня уставших коней, галопом пронеслись по пустым улицам, в направлении мэрии. Уставшие и промокшие, они напоминали побитую волчью стаю, бегущую от егерских псов, и ищущую спокойное место, где можно было бы остановиться и перевести дух.

Но на долго в городе эти трое не задержались.  Добравшись до городской площади они спешились, скорым шагом подошли к тяжёлой дубовой двери центрального здания и вежливо постучались в неё. Когда им открыли, быстро что-то проговорив о ”превосходящих силах”, ”штурме”, ”артиллерии” и ”условиях”, они вернулись к коням, и крепко выругавшись, покинули Чемберсберг, так же быстро как объявились в нём.

После визита этих трёх неизвестных, в городе началось напряжённое движение. С окраин к центру стали стекаться люди с оружием. Проливной дождь уже никого не смущал, семьдесят пять вооружённых жителей, собравшихся на городской площади, хоть и сильно нервничали и к тому же изрядно вымокли, выглядели бодрыми и решительными.

Встать на защиту города предложили даже старику Моргану, живущему на окраине Чемберсберга вместе с дочерью и внуком, ветерану Американо – Мексиканской Войны. Однако старый Морган отказал представителям мэрии, пришедшим к нему, обругал их, и захлопнул перед ними дверь.

В прочем пустить оружие в дело, этим вечером,жителям Чемберсберга было не суждено. Как только руководство города осмотрело собравшихся на площади ополченцев, было принято решение, незамедлительно собрать группу парламентёров, и вступить в переговоры  с ”Ними”.

”с Ними”, ”Их”, ”Они”, ”Им” –  эти слова, горожане произносили в тот вечер, пожалуй чаще, чем  когда-либо в своей жизни. Этими словами, они обозначали людей, прибывших в эти края из далека. Людей, что теперь затаились в лесах неподалёку от Чемберсберга, как стая хищников готовящихся напасть на беззащитное пастбище.

Группу собрали достаточно быстро. Парламентёры, получив напутствие от мэра Чемберсберга, и командующего ополчением, выехали из города в том же направлении, что и те трое всадников часом ранее.

Горожане с замиранием сердца ждали, с чем вернётся группа в Чемберсберг. Она отсутствовала в городе не долго, но за это время с городской телеграфной станции, руководству города удалось отправить тревожный сигнал о нападении, во все близлежащие крупные и не очень, города . Некоторые граждане, не стали дожидаться итогов переговоров и пытались бежать из города, однако никто из них, не успевал даже толком отъехать от него. Пришлые люди, останавливали их и изымали у них лошадей, когда давая расписку, а когда и деньги, или если точнее, то, что они считали деньгами. Самих же беженцев разворачивали обратно, и те возвращались к свои домам, назад в Чемберсберг.