Андрей Завальня - Ничего страшного

Моей подружке Соне и другу Казачку, за идеи которыми они поделились.

– Два трупа, Саша, два трупа пропало! Где они?! – возмущался начальник сельского отделения милиции майор Остапов.

Двое сельских участковых сидели напротив его стола на стульях. Один – высокий, худощавый, черноволосый парень лет двадцати с небольшим. В милиции меньше чем полгода. Устроился после дембеля.

Второй парень постарше (ему уже двадцать пять), пониже ростом, белобрысый и гораздо шире своего коллеги. Он настолько плотный, что все в деревне называли его не иначе, как Большой.

– Товарищ майор… – Большой подал голос.

– Выкопали! Не украли даже, а выкопали на кладбище! Сука! Похоронили только на прошлой неделе! Родственники пришли помянуть на девять дней, а могилы разрыты!

Майор орал громко, со всей отдачей. Он не обвинял кого-то конкретно, потому что обход кладбища до сегодняшнего дня не входил в должностные обязанности его подчиненных. Также в их селе не было сторожа или смотрителя кладбища.

Ситуация сложилась ужасающая.

На прошлой неделе похоронили семейную пару: жена Ольга (двадцать три года) и ее муж Владислав (тридцать лет) найдены мертвыми в салоне автомобиля в гараже. Когда их нашли с утра, гараж был закрыт, но не заперт, машина была заведена. Они задохнулись выхлопными газами. Невооруженным глазом видно, что это групповое самоубийство. Глупая и трагическая история, как может показаться со стороны. Что же могло такое случиться в их жизни, что они решили ее оборвать таким способом? Никто никогда уже не узнает.

Особый трагизм и цинизм их поступку придает то, что у них осталась шестимесячная дочь Каринка, которая в ту трагическую ночь была с бабушкой. Бабушка вместе с внучкой и нашла их утром. Она удивилась, что дочь с зятем не вернулись домой спать после дискотеки в районном центре. Бабушка вышла с утра с внучкой посмотреть, где там мама и папа. А вот они, спят в машине… Надо звонить в скорую.

Бабушка Ира проявила титанические усилия, чтобы не разрыдаться у тел своих детей. Вместо этого, успокаивая внучку и говоря, что мама еще пока спит, вернулась в дом и вызвала скорую. Сотрудники скорой в свою очередь вызвали милицию. На вызов приехал участковый Александр Резунов по прозвищу Большой. Александр и составил протокол. И в тот момент, когда тела забирала скорая, чтобы отвезти в районный морг, и когда он должен был написать предварительную причину смерть, к нему подошла бабушка Ира. Внучку она уже передала своей старшей сестре-пенсионерке.

Ирина Геннадьевна, привлекательная женщина сорока трех лет, сейчас если и не выглядела пугающе, то как минимум вызывала жалость. Ее всегда приветливое лицо сейчас было темным, как у старухи. Даже ее выкрашенные в белый цвет волосы казались посеревшими.

– Сашенька, родненький, – говорила она, взяв участкового под руку. – Я тебя прошу, не пиши, что самоубийство, я тебя умоляю. – Она говорила быстро и горячо, при этом старалась не смотреть на медиков, которые возились с телами.

– Тетя Ира… – начал Большой.

– Да, да, да! – часто закивала она. – Я тебя прошу, пожалуйста! Их уже не вернуть, а мне еще с батюшкой про отпевание договариваться. А он откажется отпевать их, и будут они неприкаянные.

– Тетя Ира, врачи…

– Вот, договорись с ними, вам на всех хватит, если не хватит – скажи, Саша, я рассчитаюсь.

Саша почувствовал, как вторая рука женщины пролезла в карман его брюк и что-то там оставила.

Саша написал в протоколе: «Несчастный случай?». Тетя Ира похлопала его по плечу и направилась к сестре и внучке. Саша пошел к машине скорой помощи, в которую погрузили тела. По дороге он достал из кармана презент от Ирины Геннадьевны. Это было несколько стодолларовых купюр.