Jolly Workaholic - Неудачный день

Крупный зеленоглазый мужчина с модной стрижкой и веселым веснушчатым лицом придал физиономии комическое выражение и напел мотив « Полёта валькирии» , когда лифт очень долго подумав, наконец-то тронулся. Коля, несмотря на мучившую с самого утра противную головную боль, так знакомую всем накануне мало спавшим и много пившим людям, громко хохотнул, непроизвольно заразившись природным весельем зеленоглазого.

Каково же было удивление Николая, когда в качестве посетителя к нему в кабинет постучался именно этот зеленоглазый человек.

– Николай Георгиевич, не могу забыть нашу с Вами поездку. – Снова без причины пошутил мужчина.

– Здравствуйте. По какому вопросу?– Постарался придать себе строгость Коля, но не смог подавить в себе необъяснимое ощущение, что человек к нему пришёл легкий и разговор будет приятный, и непроизвольно улыбнулся.

– Журналист Денис Пушкин. Конечно же по работе. – Зеленоглазый скорчил деловитую мину и протянул стандартную визитку.

– Что в моей работе интересно прессе?– Попытался сконцентрироваться Коля. Небольшой червячок страха проснулся в душе. Сболтнуть лишнего было никак нельзя.

– Хочу заметку написать по одному делу. Может даже роман запилю. Лавры Стивена Кинга не дают , знаете ли, спать спокойно. – Не теряя весёлого настроя продолжил Денис.

– Раскрывать служебную информацию незаконно. – Вяло пытался возражать Коля, но глядя на веселые веснушки на вздернутом носу и ямки на пухлых щеках журналиста понял , что Денис его уже завоевал.

– Про дело с разорванными телами у четырнадцатого километра. Что это было- ритуальное убийство? Или дело рук маньяка?

– Да ничего такого. Нападение дикого животного. Может вспышка бешенства или ещё что?

– Но там были следы людей. Свидетели слышали перестрелку и видели много машин.– Пытливое выражение делало пухлое лицо Дениса трогательным и беспомощным.

– Какие люди? О чем вы? Полиция и труповозка приехали – вот и следы машин. На территории ЦРБ лоси и лисы пробегают. На четырнадцатом километре могут медведи носиться.

– А горло у всех разорвано.– Долго и ласково выспрашивал Денис, но Николай уходил от ответа шаблонными фразами рапортов и отчётов. За быстрое и успешное освоение этого навыка он был на хорошем счету у начальства и имел прекрасные карьерные перспективы. Он, конечно, вспомнил тот странный случай, когда после бандитской разборки в лесу нашли тела с рваными ранами, но жизненный путь жертв не позволял думать, что они умрут своей смертью.

Денис очень долго не терял положительного настроя и запас его вопросов не иссякал. Казалось он во всем прекрасно информирован и непонятно для чего выспрашивает то, что и так ему прекрасно известно. Настойчивый звонок городского телефона неожиданно закончил этот спарринг профессиональных навыков.

– Зайди. – Прозвучал голос начальника Николая.

– Иду.– Сразу ответил он и поспешил выпроводить Дениса, никак не хотевшего прервать разговор и горячо уверявшего, что может ждать неограниченно долго.

Николай зашёл и сразу сел в кабинете у начальника.

– В ебеня надо смотаться. Не далеко . Четыреста километров. Там разобраться с находкой. Река обмелела от жары . В ней нашли пассажирский автобус, пропавший в феврале. Людей нет. Мутная история. Поспрошай местных. Делай ставку на подростков. Может разговоришь. Ты молодой, симпатичный. Тебе проще.

– Да, сенсей.

– Пиздуй. И что бы сухой там был. Слушай, что бы не бухать – едь-ка на машине. И там на машине езди.

– Понял.

– Жениться тебе надо Коля. Сопьёшься ведь. Уволю нахуй. – Со смесью отвращения и теплоты сказал начальник. Коля вспомнил лицо милой соседки, которая провела с ним каждую минуту детства, но так и полюбила его и твёрдо решил напиться вечером.

На следующий день, пасмурный Коля ни свет ни заря, пока не образовались пробки, стоял и курил возле машины на стоянке во дворе, настраиваясь на долгую дорогу. Рядом накачивала колесо на своём старом Шевроле соседка Карина. Ее лицо было , как и всегда мертвенное по утрам, а взгляд мутно-напряжённый как у некоторых психически больных. После ночного сна она выглядела уставшей и обескровленной, хотя Коля мог поклясться, что она жила одна, и никуда не ходила, и к ней, так же, никто никогда не захаживал.