Лори Лютер - Несчастные куклы для Мары

Дизайнер обложки Тёма /Alekseev Sick Pics/ Алексеев

ISBN 978-5-4498-7568-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шарнирные куклы

Я решил написать о себе ещё в тот момент, когда мама в очередной раз заколотила в дверь. Она никогда не стучала так, как обычно показывают в фильмах – барабаня по фанерной двери аккуратным кулачком и нежным голосом зазывая на вкусный завтрак, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. Нет, моя мама всегда стучала со всей силы, словно пыталась пробить дыру в толстой деревянной панели и в остатках моей смелости. Сердце моё каждый раз будто подскакивало внутри, едва не вырываясь из горла, и начинало сильно тарахтеть, во рту пересыхало, сводило живот, а я инстинктивно вжимался в стену, сидя на кровати, и боялся, что дверь разлетится в щепки, или вовсе сорвётся с петель. И мама никогда не стучала, чтобы позвать меня. Она делала это только тогда, когда я что-то испортил или невольно разозлил её. Вот и на этот раз я слышал её громкий крик, от которого у меня мурашки рассыпались по всему телу, и я сидел, обхватив босые ноги руками, будто исколотый тысячами микроскопических иголок, и дрожал.

БАХ, БАХ, БАХ

Дверь ходила ходуном, мама не останавливалась, и мне казалось, что так будет продолжаться вечно, пока она не окажется в моей комнате и не заорёт, приблизившись так близко, что её дурно пахнущие слюни полетят мне в лицо. Щель между дверью и полом была довольно большая, я пугливо вглядывался туда и видел тень мамы и её поношенные серо-зелёные тряпочные тапки, которые, казалось, когда-то очень давно были просто зелёными.

БАХ, БАХ, БАХ

Я зажмурился и закрыл уши руками, но до меня всё равно доносились её слова, хотя я и не вполне их осознавал. В такие моменты страха моё и без того не очень шустрое мышление словно парализовывало, и я ничего не соображал. Я просто боялся, что она сломает дверь.

– Савка, чёрт тебя дери! – кричала она, молотя своими кулаками по тонкому дереву. – Сколько можно просить не пользоваться лаком, когда я дома! Дышать невозможно! Савелий! Я с тобой разговариваю! Ты слышишь меня?

Я её слышал, но слова будто разбивались на буквы и звуки, а те лишь смешивались в одну бессмысленную кашу. Я хотел ей ответить и даже силился это сделать, но не знал что сказать, и к тому же губы мои намертво прилипли друг к другу.

Если бы только она перестала стучать в дверь.

Но она барабанила всё сильнее, как будто это доставляло ей удовольствие.

– Савка!

И снова это дурацкое имя. Разве я мог любить его, так часто слыша, как оно произносится подобным тоном? Может, поэтому оно мне никогда не нравилось. В мире так много красивых имён, но мама почему-то выбрала это. Наверняка, она и сама уже пожалела.

– Савка! – рычала она.

Я сильнее прижал колени к груди и заткнул пальцами уши. Я ещё давно понял, что когда уши закрываешь ладонями, то всё равно слышишь всё, но только как через стенку. А если затыкать уши пальцами, то звуки действительно стихают. Жаль, некому было оценить мою догадливость.

Я уже почти ничего и не слышал, но всё равно был вынужден наблюдать, как дёргается дверь, и чувствовал вибрации и дребезжание разбитых, но склеенных керамических ваз на подоконнике. Потом всё внезапно закончилось, и пыльные зеленоватые тапки под дверью исчезли. Я опустил руки на колени и услышал:

– Чёрт с тобой, идиот.

Она ушла, и только тогда моё сердце постепенно стало биться спокойно. А когда в моей голове её слова собрались в предложения, я понял, что ей не понравился запах лака, доносившийся из моей комнаты. Он, наверное, проникал в щель под дверью.

В следующий раз заткни щель подушкой.

– Хорошо, – сказал я.

Нет, ну ты это слышал? Не пользоваться лаком, когда она дома! Она же всегда дома!

– Ну не всегда…

Ладно-ладно, она ПОЧТИ всегда дома. Она выходит на считанные минуты сам знаешь зачем.

Следующая страница