Таня Шелех - Непродуманные истории

© Таня Шелех, 2025

ISBN 978-5-0067-5259-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юрий Петрович Сумароков – народный артист всего Союза Советских Социалистических республик, жил в последние пять лет очень скромно. Курсировал туда – обратно по маршруту из пункта «дом» в пункт «театр» и потихоньку чах. Ни друзья, ни коллеги, ни слава, плоды которой он пожинал до сих пор, не могли вернуть ему вкус былой жизни, когда все вокруг него начинало петь и вертеться, стоило ему появиться в ресторане, гостях, театре или дома.

Он и сам не ожидал, что с уходом жены потеряет вкус к жизни. Жили они хорошо, но чтобы с ней ушла его часть – к этому он готов не был. Сначала тосковал, думал пройдёт. Не прошло. Вернее, тоска притупилась за эти годы, а вот пустота внутри увеличилась и постепенно прочно заняла главное место в его жизни. Теперь он играл не на сцене, а в жизни. Играл умудрённого опытом наставника со студентами, играл коллегу в коридорах театра, играл друга на посиделках с товарищами, народного артиста на улице, когда узнавали, даже с домработницей Ниной приходилось играть вежливость и добродушие.

В зеркало Юрий Петрович смотрел на себя только в гримерке, вне работы стал абсолютно безразличным к тому, как выглядит. «Сдал наш дядя Юра», – вздыхали в театре, видя его порой в невычищенных ботинках или мятом пиджаке. Раньше себе такого представить никто не мог. Щеголь и балагур на глазах превращался в неопрятного старика, со следами былой красоты на седом челе. В противовес жизни, на сцене Юрий Петрович был неутомим. Каждый спектакль играл как последний. Зал плакал, смеялся, замирал, и Юрий Петрович плакал, смеялся, замирал. Два часа три раза в неделю он жил полноценной нормальной жизнью – здесь, на сцене родного театра. Это было лекарство от пустоты, но хватало его ненадолго, как любого наркотика.

Однажды вечером, выходя, как обычно, через служебный вход после спектакля, он увидел девушку с цветами в руках. Она, увидев его, дёрнулась, казалось, ему навстречу, он, увидев ее движение, привычно приготовился взять цветы, дать автограф, поблагодарить и вежливо улыбнуться. Однако девушка, вдруг, неожиданно остановилась и сбила его привычный ритм.

Он задержался взглядом на её фигурке, улыбнулся, она вспыхнула, улыбнулась в ответ. Он прошёл мимо, хотел обернуться, но не стал. «Наверное это не моя поклонница», – мелькнула мысль, – хотя странно, странно». Что странного было в девушке, стоявшей у служебного входа, Юрий Петрович объяснить не мог. Ничего странного в ней не было. Здесь все время дежурили девушки и женщины всех размеров и возрастов.

В следующий раз он увидел её в зале, сразу узнал и почему-то обрадовался. Снова поймал себя на мысли, что это странно. Увидев её снова у служебного входа, он ободряюще ей улыбнулся, она сделала несколько шагов навстречу и протянула розу на длинном стебле. «Это вам, – тихо сказала она – Поздравляю!». Сегодня был день его рождения.

День был очень сложный, многочисленные поздравления, неуместные на его взгляд стихи и пожелания, вечером после спектакля немного посидели, и коллеги уговорили его поехать куда-нибудь, продолжить. На душе было тошно, но отказать им сил не было. Что сказать? «Видеть вас не могу, хочу домой, хочу наконец – то побыть один», так ведь не скажешь, поэтому пришлось согласиться.

Юрий Петрович взял розу, укололся, поморщился, пробормотал: «Тронут.» Сзади, из просвета служебного входа, напирали шумные возгласы: «Юрий Петрович, берём девушку и едем все вместе!»

«Да, да, – поддержал инициативу худрук, вынырнув сзади из-под локтя Юрия Петровича. «Юра, пригласи девушку, сегодня она просто обязана украсить наш, то есть твой вечер!», воскликнул он, чуть наигрывая под парами свежего алкоголя.

Юрий Петрович оттеснил коллег своей, все ещё могучей, спиной: «Простите пожалуйста, после спектакля все так возбуждены, они не имели в виду ничего лишнего». Девушка улыбнулась: «Я понимаю, извините, я пойду, до свидания, спасибо!» – сбивчиво затараторила она и, закутавшись в плащ, застучала каблучками в огни ночного города.