Матвей Шуршиков - Некроз

Инструменты холодно блестели, на стерильно-белой салфетке. Блестящая, хромированная сталь и синий слишком правильно рассеянный по комнате свет, составляли помещение морга. Иногда создавалось ощущение, что они поглотили все звуки, кроме моего дыхания и размеренного тиканья часов, висевших над двойными, когда-то белыми, а теперь, цвета мокрого песка дверьми. Передо мной лежал Г-н, мой скальпель, скользил по его телу от трахеи к паху, между двух потемневших сосков вокруг, которых собрались реденькие волосики, словно пальмы в пустыне вокруг оазиса, оставляя за собой темно красную полосу.

В нашем городке все всех знали, и жизнь каждого была на виду. Он был настолько небольшим, что чей-то личный страх мог превратиться в эпидемию предрассудков, а малейшая интрига, затапливала разговоры людей на несколько дней. Г-н был продавцом в магазине стройматериалов, и теперь мне предстояло узнать причину его смерти. Точнее узнать его смерть, для неё не нужна причина, она и есть причина. Люди выдумали такой оборот «Причина смерти», так как обычные обыватели не могут охватить всю палитру приспособлений смерти. У неё есть крючки, которыми она рвёт миокард, сигарета на длинном мундштуке, которой она выжигает сосуд в мозгу, а её поцелуй, оставляет на теле не два красных изгиба губ, а отвратительное пятно, которое в скором времени разрастается в опухоль очертаниями напоминающую рака. Поэтому, мне нужно только понять, чем она воспользовалась сегодня. Тело Г-н раскрылось, словно спальный мешок. Но органы ничего не показали, чтобы могло сойти за работу смерти, только банальные отпечатки жизни. Печень рассказала, как давно и как часто Г-н выпивал, а лёгкие тяжёлым сипом прошипели, какой тяжести он курил сигареты. Желудок простонал от постоянного гнёта жирной пищи, и вправду, в нём лежал не переваренный свиной стейк, попавший сюда в обществе картошки обильно политой маслом и солью, надпочечники поведали о количестве страха, который он испытал за эти свои 40 лет. Но это всё не то. То, что мне нужно – не здесь. Голова, ответ должен быть в голове. Я вскрыл череп, а затем мозг по методу Вирхова. Темно красное пятно на левом полушарии мозга смотрело на меня страшным глазом. На самом деле оно было цвета темной вишни, но если на него долго смотреть, то оно темнеет, за ним открывается бездна. Это точка на плоскости, на которой обрывается линия жизни. Переход с оси Х на ось Y. Да. Я нашёл то, что искал, сегодня смерть затушила об этого бедолагу свой бычок.

Всё это я тщательно задокументировал. Потом собрал тело, как некую высшую мозаику обратно, накрыл тканью и запихнул обратно в ячейку. Теперь осталось рутина: заполнить акт о вскрытии, сделать свидетельство смерти, подшить дело и можно идти домой, а по дороге зайти хлебнуть пивка. К городу подползала тьма, и по бокам улиц зажигались фонари. В воздухе стояла мелкая морось, липшая к телу и к одежде, как страх липнущий к людям большую часть их жизни. Вскоре я сидел в пабе, за обтрёпанным столом, весь бар был потёрт. Наш городок славится своей нравственностью, большинство живущих здесь людей не предаётся порокам. С самого детства они живут трезво и правильно. Я один из немногих, кто пользуется тёмными возможностями своего тела. И меня и некоторых других, общее мнение как бы вытесняет на край общества, точно так же и этот бар, поэтому он такой сирый и неприглядный.

Патологоанатом, мог прочитать по языку тела и его органов, жизнь человека. Патологоанатом, последний человек с которым умерший делится и исповедуется в своих пороках. Как будто репетирует свою оправдательную речь, которую вскоре будет рассказывать на небе. После вашей смерти я могу узнать о вас больше, чем знали ваши родные и друзья. Я могу уловить, ваши скрытые желания и пороки и вам их от меня не утаить, точно так же, как вы не можете выгнать из себя похоть или сохранять равновесие после нескольких рюмок. Видя красивую девушку, ваша плоть начинает выть и вожделеть, может быть этого никто и не заметит, но я точно узнаю,