Мак Шторм - Неидентифицированный

Я уже с трудом вспоминаю свою старую жизнь в большом городе, порой мне даже начинает казаться, что это ошибочные воспоминания. Когда-то давно меня звали Лёней, но после того, как отец принял судьбоносное решение, мы всей семьёй переехали в тайгу. Начав жизнь с чистого листа в глухой деревне старообрядцев, мне дали новое имя – Логин.

За прошедшие десять лет я привык к нему и ко всему остальному, но иногда мне снились странные сны, которые будоражили воспоминания из прошлой, совершено другой жизни. Поначалу я рассказывал о своих сновидениях, но, поскольку они касались большого города и вещей, которые тут были под строжайшим запретом, мне внушали, что это дьявол насылает соблазны. Поэтому я решил больше не рассказывать никому о своих сновидениях, к счастью, снились они мне очень редко.

Поначалу, когда нас только приняли в общину, я не понимал жёсткие правила и запреты, под которые попадало почти всё из внешнего мира, но со временем смирился. Жизнь тут была по-своему интересной и насыщенной. Постоянно приходилось работать, возясь на благо общины в земле, заниматься строительством, рыбной ловлей, охотой, собирательством грибов и ягод.

В общине не было узких специализаций, тут каждый был мастером на все руки. Мы жили в глухой тайге, в полной автономии. Только изредка к нам забредали охотники для обмена товарами, общаться с ними было позволено лишь узкому кругу лиц, куда я, естественно, не входил. Во время таких визитов детвора, несмотря на ругань взрослых, с любопытством рассматривала охотников, а девушки, которым исполнилось более двенадцати лет отроду, прятались в домах.

Охотники в общине долго не задерживались – час, максимум два, и уходили обратно в тайгу, унося шкуры зверей и другие вещи, в обмен на которые они всегда приносили патроны и другие мелочи, необходимые для общины, которые она была не в состоянии сделать сама.

Несмотря на то, что староста всегда ворчал, осматривая принесённое охотниками добро, эти вещи были нам крайне необходимы. Каждый раз после ухода охотников происходил один и тот же ритуал: староста ворчал и отскабливал старым ножом метки дьявола отовсюду, где они стояли. Мне в своё время объяснили, что так называемые «штрих-коды» несут в себе скрытое число дьявола, которое, как известно каждому, является тремя шестерками.

Благодаря своему отцу, который поначалу только притворялся, что верит в бога, в отличие от других детей общины, я тайком получал от него образование и разные знания. Мои же ровесники, в отличие от меня, ни разу в жизни не покидали пределы общины и с трудом могли считать до тысячи. Денег тут не было, поэтому знание больших цифр не требовалось.

Тут требовались только вера в бога и трудолюбие. Абсолютно вся электроника была под строжайшим запретом, да и какой с неё толк если электричества не было. Так же мужчинам запрещалось брить бороды. Аборт тоже был под запретом: сколько бог пошлет детей, столько и нужно воспитывать. Ко всему этому следует прибавить ранние браки, которые заключались по достижении шестнадцатилетия девушек. Брак был один и на всю жизнь, разводы не практиковались, поэтому у каждой пары легко могло быть по 6-8, а у некоторых даже 10 детей, которые, в свою очередь, рожали не меньшее количество внуков. Чтобы избегать кровосмешения, дети староверов переезжали в другие общины, коих в округе было немало.

Вот такой была жизнь всей общины в целом и моя в частности. Спокойной и размеренной, с честным трудом и богом в сердце, в глухой тайге вдали от людей, которые уже давно продали свои души дьяволу и носили его клеймо.

Даже отец, до того, как прижился тут и уверовал в бога, раньше рассказывал мне, что мы бежали сюда из города, чтобы спастись от цифрового рабства. Я так и не понял, чего он боялся, да он и сам толком не знал и выдвигал сразу несколько вариаций будущего, каждое из которых было отнюдь не радужным.