Инна Фидянина - Не бывать богатырям бобылям
– А на что нам, богатырям, счастье далося?
Едем туды-сюды, бьёмся
и без него не сдаёмся!
– Не, о счастье мы ничего не слыхали.
Поехали что ли его поискали?
– Сказали искать, значит, надо.
Найдём, нам же будет награда!
Собрались, отправились в путь:
по полям, по лесам прут, не продохнуть!
Лешего встретили, видели и русалку,
Мамая ещё раз убили, не жалко!
А про счастие слухи не ходят.
Богатыри по болотам бродят.
Наткнулись на водяного:
– Где счастье зарыто? «В броде!»
Ну в броде, так в броде. Полезли в болото.
Вот дуракам охота!
Увязли в трясине, стоят,
по сторонам глядят:
не квакает ли поблизости счастье?
К ним цапля носатая: «Здрастье,
знаю я вашу беду —
увязли по самую бороду!
Кто же спасёт вас теперя?»
– Слетай, Цаплюшка, позови Емелю!
Цапля покладистой оказалась,
долго не пререкалась,
а в путь отправилась за Емелей,
летала она две недели.
Это время Богатырям показалась адом!
Погибли б с таким раскладом,
да Емеля парень отзывчивый,
(он лишь к печи и прилипчивый)
доехал на печке к болотцу быстро
и вытащил сталкеров коромыслом.
– Вот это счастье! – богатыри вздохнули,
когда от грязей лечебных отдохнули.
– Да, да, и народу поведаем
где счастье сидит, кем обедает.
Поскакали добрые витязи дальше,
а цапля крылами машет
и курлычет тревожно:
– Спасать дураков разве можно?
Направо лес, налево дол,
рядом серый волк прошёл.
Промахнулась стрела,
угодила в зад оленя,
а рога на тебя мигренью.
Плюнул, до хаты поплёлся.
Лес стоит, не шелохнётся,
берёза шуршит и осина,
леший куда-то сгинул.
А дома ждёт домовой,
кашу варит, и как постовой,
в окно выставился и смотрит.
– Не хочу идти домой,
пусть нечисть сдохнет! —
развернулся богатырь и в горы!
А под горами ссоры
птиц и зверья лесного.
– Мне б чего-нибудь неземного, —
вдаль глядя, подумал
и как полоумный,
поскакал на кобыле до неба. —
Вот, там я ещё не был!
Доскакал до Луны, там сухо
и большущая серая скука,
машут Печали вдали:
– Бога-бога-богатыри…
Осерчал богатырешко крепко:
– Ну посадят меня, чи репку,
в пыль неземную
печали эти, не забалуешь! —
натянул поводья и к Земле,
долетел да уселся на мне.
Теперь я сижу и пишу:
богатырь к богатырю —
очередная пьеса.
Это кому-нибудь интересно?
Нет! Брошу я род людской, кину
и далече куда-нибудь двину
на святую звезду Андромеду,
там стихами поеду,
поплыву по умам, по душам.
И там мне ответят: «Скучно,
скучно, Зубкова, молчи,
тихонечко сказки пиши
про русалок и воинов диких,
ну а если про власть напишешь,
не видать тебе белого свету,
посадят, как репку эту!»
Пойдём, богатырь, нас нет тут,
мы стёрты, забыты. Задеты
тобой и мною их чувства
о князьях, королях и капусте.
Приключилась, значит, с богатырём оказия: поехал он в лес нечисть всякую пострелять да и заблудился. Плутать хорошо, но домой охота к блинам, пирогам. Ну сами понимаете, а дальше стихами пойдём.
Заблудился богатырь, не вылезти!
Плутал день, плутал два, не выползти.
Вдруг в огромную яму провалился,
а как на ножки встал, так открестился
от него мир прошлый да пропащий.
Будущее стеной встало: «Здравствуй,
проходи, посмотри на наше лихо,
только это, веди себя тихо.»
Отряхнулся богатырь и в путь пустился,
на машины, на дома глядел, дивился
как одеты странно горожане:
каждого глазами провожает.
– Почему же на меня никто не смотрит,
по другому я одет, походно? —
удивляется детина богатырска,
а от вони уж не дышит носопырка!
И не знал богатырь, не ведал,
что он «дурак-театрал» пообедал
и с кафе идёт в свою театру, —
так прохожие думали. Обратно
захотелось в прошлое вояке,
страшно ему стало, чуть не плакал.
Машины, дома, вертолёты,
ни изб, ни коней, ни пехоты!
Лишь одна бабуля рот раскрыла:
– Чи Иван? А я тебя забыла!
Плюнул богатырь и провалился,
белый свет в глазищах обострился,
засосало воеводушку куда-то.
Родные его рыскали по хатам,
не найдя, вздохнули облегчённо:
– Кончился век богатырский, почёстным