Дарья Золотницкая - Научи меня доверять

- Сашенька, сыночек, я понимаю, что ты расстроен, но маме нужно уехать. Я попросила соседку побыть с тобой, - спокойно говорю своему ребёнку уже в седьмой раз, внутренне молясь, чтобы он согласился на временную няньку. Иногда приходится упрашивать Сашу по часу, повторяя раз за разом одни и те же успокаивающие фразы.

Сын смотрит в пол и упрямо мотает головой, крутя в руках кубик Рубика.

- Пойми, я не могу взять тебя с собой. В месте, где работает мама очень шумно. А сегодня там празднуют день рождения. Тебе точно не понравится.

Как бы мне хотелось, чтобы Саша был нормальным, играл с детьми, носился на велосипеде по улице, разбивал коленки, перечил, как все подростки. Ему ведь уже исполнилось тринадцать. И сейчас я могла бы без проблем оставить сына дома одного, но увы, не в моём случае.

И как на зло, няня уехала с семьёй на пять дней. Да, она заранее предупредила, и проблем возникнуть не должно было, ведь я в отпуске, но произошёл форс-мажор. Какой-то вирус свалил сразу двух официанток, и обслуживать детский праздник резко стало некому. Начальство пообещало за смену зарплату в тройном размере, и не в моей ситуации разбрасываться деньгами. Мы с Сашей и так не шикуем. Специализированные кружки и няня стоят недёшево, а муж бросил нас, как только сыну поставили неутешительный диагноз – аутизм. Теперь приходится биться самой, чтобы как-то свести концы с концами.

Родители иногда не выдерживают с особенным внуком и пары часов, да и деньгами помочь не могут. На небольшую пенсию особо не разгуляешься. Иногда соседка соглашается посидеть с Сашей, спасибо ей. Бывший воспитатель в детском саду. Она знает моего сына с пелёнок, и терпения ей не занимать. Мальчик тоже привык к Вере Степановне и относится к ней лояльно, но сейчас упёрся просто категорически. У Сашеньки это иногда случается, и ничего не поделаешь.

- Сыночек, маме, правда, очень надо на работу. Ты ведь дружишь с Верой Степановной.

- Я с тобой хочу, - упорно повторяет сын в двадцать пятый раз, а я понимаю, что уже катастрофически опаздываю.

От безысходности принимаю безрассудное решение – взять Сашу с собой. У нас в кафе имеется небольшая комната отдыха, в которую не доносится шум из основного зала. Под настроение сын может несколько часов подряд заниматься какой-нибудь головоломкой, и у меня теплится надежда, что сегодня будет как раз такой случай, и я смогу без особых проблем отработать смену. Ну, наведаюсь к Саше несколько раз.

- Ладно, поехали со мной, - наконец, капитулирую. – Давай возьмём игрушки и поедем. Да? А по дороге новую головоломку купим. Только договоримся, что ты посидишь тихонечко и подождёшь, пока мама отработает смену. Договорились?

Сын радостно кивает, а я тяжело вздыхаю про себя. Не хотелось, чтобы сотрудники знали, какой у меня ребёнок. И это не потому, что я его стесняюсь. Просто особенные дети иногда вызывают бурную реакцию. Люди начинают тебя жалеть. И даже если не пристают со словами поддержки, то смотрят так… печально, что просто нервы не выдерживают.

Да, я сделала свой выбор тринадцать лет назад – не отдала Сашеньку в детский дом. Надеялась, что муж поддержит, а когда он ушёл, смирилась со своей ношей. Каждому даётся по силам его. С этими словами в мыслях и жила. Порой, уложив сына, закрывалась в комнате и выла в подушку от бессилия, усталости, чувства несправедливости и желания обычного женского счастья, которое, понимала, мне было недоступно. Если уж родной отец отказался от Саши, то разве чужой мужик взвалит на себя подобную ношу? Даже любовника завести не могла – все силы уходили на особенного ребёнка. Попросту некогда было бегать на свидания.

К тридцати трём я распрощалась с иллюзиями, приспособившись жить сегодняшним днём. Мечты стали для меня табу. Они только терзали сердце и отбирали энергию, необходимую нам с сыном для выживания. Я научилась ставить конкретные задачи и шаг за шагом двигалась вперёд.