Дмитрий Матевич - Наследник Вселенной. Часть первая. Земля

Не знаю, кто меня позвал,

Кто жизнь мне в этом мире дал,

Мои родители иль нет,

Или же Бог мне даст ответ.

Но знаю то, что надо было

Родиться мне тогда для мира,

Ведь предназначенье мне дано

Великое, еще не знаю я его.

– Солнце уже встало, пора идти, Бой. Кто рано встает, тому Бог подает.

Пес лежал, навострив уши, и следил за каждым моим шагом. Его зрачки, как две большие пуговицы, не выпускали меня из виду. Он ждал, когда я пойду первым, только потом выходил вслед за мной, прикрывая мой тыл. Бой всегда так делал на охоте, и я ему доверял.

Мы вышли из нашего жилища, и я плотно закрыл дверь. Кто его знает, может, они уже научились открывать ее. Прошли по длинному коридору, в котором то и дело слышались шорохи. Это крысы. Бой каждый раз пытался поймать их, но крысы были проворней, убегали в узкие щели в стене, в которые только эти грызуны и пролазили. Хотя пару раз Бою удавалось вонзить свои клыки в их тельца, которые впоследствии становились трапезой для моего пса.

Подойдя к лифтовой шахте, я открыл распределительный щит и поднял рубильник вверх, после чего перед нами открылась дверь лифта, которая показала картину вчерашнего дня: вся кабина была в зеленоватой жидкости. «Черт, надо бы убрать здесь», – подумал я, вспоминая ту тварь, которой удалось заскочить в лифт. Мы, конечно же, были против этого и выпроводили непрошеного гостя. Досталось ему и от меня, и от Боя, поэтому даже и не знаю, жив ли он. Лучше бы, конечно, сдохла эта тварь, одной меньше.

Я зашел в кабину, Бой, как всегда, постоял пару секунд, прислушиваясь и принюхиваясь, и, убедившись в безопасности, прыгнул ко мне.

– Сэр, вам какой этаж? Вверх? Замечательно, мне туда же.

Бой смотрел на меня и все понимал. Если бы мог говорить, то сказал бы мне, что эта шутка ему уже надоела. Я нажал кнопку, и мы тронулись. Бой, как обычно, лег на пол и навострил уши, пытаясь таким образом что-то услышать помимо шума, который исходил от движения лифта. Кабина уже почти поднялась, как вдруг раздался знакомый нам скрежет, и она резко остановилась. Затем снова начала двигаться, но медленно и с напряжением. Оно-то и понятно, столько времени прошло, а технического обслуживания этого подъемника никакого. Каждый раз это происходило все чаще и чаще, и мне казалось, что когда-нибудь он остановится навсегда.

– Опять двадцать пять. Скоро застрянем здесь навечно и умрем на этих четырех квадратных метрах.

Бой, не отрывая головы от пола, посмотрел на меня своими задумчивыми глазами. С того момента, когда он начал взрослеть, Бой становился более серьезным. Еще щенком он мог позволить себе порезвиться, а сейчас не до игр, нужно выживать. Когда я его нашел, Бою было от роду несколько месяцев, но выглядел он вполне прилично. Бока округлые, глаза бодрые, и лай у него был звонкий – и это все среди полной разрухи.

Находясь в поисках чего-нибудь съестного, я заходил в разрушенные дома, в одном из которых и нашел Боя. Он проскользнул мимо меня, и я, подумав, что это крыса, последовал за ним. Ведь там, где эти грызуны, обязательно должна быть еда. И когда повернул за угол, к своему удивлению, обнаружил щенка, который сидел и смотрел на меня своими глазами-пуговицами. Наверное, впервые видел человека. Я развернулся и пошел обратно, но после нашей встречи щенок увязался за мной. Он пытался догнать меня, пробираясь через завалы, и я бы так и ушел, если бы не услышал позади звук бьющегося стекла. Когда я обернулся, щенок остановился и сел. Он смотрел на меня виновато и ждал, что будет дальше. Я подошел к нему, присел, посмотрел на «беспорядок», который устроил этот малыш, и, погладив по голове, сказал:

– Бой.

С тех пор мы всегда вместе.

Наконец лифт доехал, и когда мы убедились в безопасности, я открыл дверь. Подошел к распределительному щиту и отключил электричество. Во всем городе его не было, но здесь оно было и обеспечивало наше жилище светом и теплом. По вечерам я видел вдалеке огоньки, но что это, огонь или электрический свет, можно было только догадываться.