Юлия Монакова - Над студёной водой
ПРОЛОГ
Все персонажи, события и большинство географических объектов (в том числе цыганский посёлок на реке Мезень) - плод фантазии Юлии Монаковой. За совпадение с действительностью автор ответственности не несёт.
- Голубчик мой, свет уходит! - оператор-постановщик бросил на режиссёра преисполненный нетерпения взгляд и театрально сложил мягкие ладошки перед грудью, как индус. Этот умоляющий жест должен был выразить крайнюю степень его отчаяния.
- Понимаю, конечно, что "белые ночи" - звучит красиво и романтично, но снимать при таком освещении лично я отказываюсь, - категорично заявил он. - У нас должно быть яркое солнце, а не сумерки! Давай-ка быстренько ещё раз сцену прогоним...
- Да Вера что-то совсем не в форме, - буркнул режиссёр вполголоса. - Прямо расклеилась из-за вчерашнего, Сашка с ней и так, и этак бьётся, а она точно деревянная...
- А этот засранец где? - тоже понизив тон, полюбопытствовал оператор. - Отсыпается у себя в номере?
Режиссёр брезгливо дёрнул усом.
- Да куда ж ему деться - он вчера лыка не вязал, паскудник мелкий. Ладно, давай ещё разок попробуем... Внимание! - крикнул он. - Переснимаем сцену объяснения графа и Насти. Саша, Вера - двухминутная готовность!
При этих словах молодая женщина в пёстром цыганском наряде - певица и актриса Вера Громова, известная публике под сценическим псевдонимом Вероника Мендес - поднялась со стула и одёрнула свою цветастую юбку. Ей тут же заботливо протянул руку, предлагая на неё опереться, красивый мужчина в элегантном летнем костюме конца девятнадцатого века. Это был актёр Александр Белецкий, кумир всех российских женщин от мала до велика.
- Ты в порядке? - тихо спросил он у Веры. - Уверена, что справишься? Может, ну их всех к лешему? Тебе бы сейчас в гостиницу, горячего чая да поспать...
- Всё нормально, Саш, - отозвалась она с благодарной улыбкой. - Не в моих это привычках - включать "звезду" и срывать съёмочный график. Так... не по себе что-то. Я всё про Андрея думаю.
- А не пошёл бы он к... - Белецкий еле сдержался, чтобы не выматериться. - Ты из-за этого щенка ещё переживать будешь?
- Сашка! Вера! Вам особое приглашение нужно, или карету ждёте? - ядовито прокричал в их сторону режиссёр. - Дуйте бегом сюда!
Белецкий с Верой направились к месту съёмки. Объяснение русского аристократа и вольнолюбивой цыганки должно было происходить на берегу реки.
Красавица Мезень царственно катила свои студёные волны в сторону Белого моря. Чистейшая вода шумела по камням и была такой прозрачной, что можно было увидеть стайки серебристых рыбок, круживших над песчаным дном. В зеркале реки, насквозь прошитом солнечными зайчиками, отражалась прекрасная и величественная природа русского севера - густо поросшие таёжным лесом красно-глиняные берега.
- Тишина на площадке! - заорал режиссёр. Он вообще был громогласным и шумным, но довольно славным малым. - Тишина, вашу мать, я сказал! Камера!.. Мотор!..
Вразнобой откликнулись помощник оператора со звукорежиссёром. Громыхнула хлопушка-нумератор.
- Начали!!! - а это уже в сторону актёров.
Белецкий тут же схватил Верину ладонь и прижал к своим губам.
- Поедем со мной в Москву, Настя! - проговорил он умоляюще. - Ты для меня одна-единственная. Не могу я без тебя, хоть режь, хоть в огне сжигай...
Вера - впрочем, и не Вера это уже была, а гордая цыганка Настя из табора - насмешливо повела высокой соболиной бровью.
- Вы что же это, сватаете меня, барин? - спросила она, вперившись в него внимательным, пронизывающим насквозь взглядом. Он, внезапно смутившись, запнулся было, но через мгновение продолжил с прежним пылом:
- Тебе хорошо со мной будет, слово даю. Ничего для тебя не пожалею, ни золота, ни серебра! Нужды знать не будешь, платья новые - сколько хочешь, шали персидские...
- А, так вы для меня место богатой содержанки приготовили? - полыхнув очами, перебила она. Он осёкся.