Ксения Еленец - Мы в ответе за тех, кого починили

Хрустнуло. Ирка воровато оглянулась и подняла голову.

Мартышка повисла на хвосте и щерила пасть в радостной улыбке. Она замахала лапой, показывая хозяйке зажатый тонкими пальчиками корпус камеры. Ирка шикнула, прижала палец к губам и выглянула из-за угла.

Мама копошилась возле утилизатора мусора, безуспешно пытаясь утрамбовать пакет в приветливо распахнутую пасть. Утилизатор гудел, мигал красными индикаторами и ни в какую не желал смыкать механические зубы.

– Марта, не копайся! – прошипела Ирка, подманивая мартышку ладонью. Марта приземлилась у её ног, жужжа старыми механическими суставами, задрала голову. В глубине стеклянных глаз мигнули алые огоньки.

– Давай, – Ирка протянула ладонь. Тонкие, почти лишённые искусственной шерсти пальчики вложили корпус камеры в её руку.

Марта беззвучно раззявила зубастый рот, вздыбила хвост. Голосовой динамик Ирка вытащила из неё сразу, как научилась держать отвёртку.

Ирка сунула камеру в карман и жестом приказала Марте идти следом.

Мама билась над утилизатором. Ворчала вполголоса, раздражённо смахивала челку с взмокшего лба.

– Жри, глупая железяка!

Контейнер безучастно мигнул красным. Нашлёпка "органическое", в нижнем углу запестрела пунктирной рамкой. Ирка внимательнее взглянула на мусорный мешок и попятилась. Именно в такой: синий, шуршащий, забитый овощными очистками и огрызками яблок, она недавно трамбовала пластиковую бутылку из-под газировки. Второе ведро, предназначенное для неперерабатываемого мусора оказалось полным, а идти до утилизаторов не хотелось. Неперерабатываемая банка была надёжно зарыта в перерабатываемые очистки и с чистой совестью позабыта. До этой минуты.

Мамино лицо побагровело от злости и усилий. Стало понятно: дома ждёт неминуемая лекция об уважении к природе.

– Мартуся, ходу, – прошипела Ирка, дёргая мартышку за холку.

Они аккуратно обогнули мусорные контейнеры, влетели по ступенькам на крыльцо, юркнули в приоткрытые подъездные двери. Мамин крик настиг уже в подъезде.

– Ирина!

Ирка сжалась, понимая, что предательская бутылка обнаружена.

***

С кухни тянуло сладким. Ирка сунула нос к щели у дверного косяка, потянула воздух. Пирог. С персиками. Или с абрикосами. Ирка любила оба. Она проглотила скопившуюся слюну и пнула пяткой запертую дверь.

– "Маленькая хозяйка злится?"

Ирка вздрогнула, обернулась и встретилась взглядом с синей экранной заставкой.

Программу подражания личности – хорошую, современную – она вытащила из найденной на свалке робоняни и поместила на компьютер. Временно. Пока не соберёт роботу подходящее тело.

– Да, злюсь, – пробурчала Ирка. – Сижу тут, а она пироги делает.

– "Но маленькая хозяйка сама заперла дверь", – на экране возник знак вопроса. Ирка закатила глаза и показала бестолковой программе язык.

Да, в комнате она заперлась сама, но мама перед этим устроила грандиозный разнос. Припомнила поломанную Марту, жалобы на мелкое воровство инструментов и деталей от трудовика, прогулки на городскую свалку. Ирка терпела, супилась из-под нахмуренных бровей и старалась потише хлюпать носом. С трудом дождавшись конца лекции, она захлопнула дверь на внутренний замок и приготовилась сидеть в комнате минимум до совершеннолетия. Мама оказалась хитрей.

Пирог с персиками был очень грязной уловкой. Читерством. Но Ирка не собиралась сдаваться.

За окном грюкнуло. Раздался душевынимающий скрип металла о стекло.

Ирка бросилась к окну, открыла створку. Вместе с не по-осеннему горячим ветерком в комнату влетела Марта. Вздыбленная, бешено сверкающая красными зрачками, она беззвучно распахивала пасть и отчаянно махала руками.

– У тебя последние шестерёнки в голове отвалились? – Ирка отступила на несколько шагов, оставляя между собой и взбесившейся мартышкой стул.

– "Образец робоняни модели "примат" пытается сообщить, что нашёл…" – программа подражания личности запнулась. Марта отчаянно закивала, запрыгнула на стол, обняла монитор.