Ирина Оганова - #Мы никогда не знаем…

© ООО Издательство «Питер», 2019

© Ирина Оганова, 2019

Нас было трое. Я, Анька и Лена… Почему я вдруг начала вспоминать? Почему именно сейчас? Я что, подошла к какому-то рубежу? Решила уйти назад и дать оценку всему, что произошло с нами? Могло ли все случиться иначе и был ли шанс у каждой из нас что-либо изменить, выбрав другой путь? Или всё было предрешено заранее? Может, мы шли к этому, и всё лишь являлось запутанной закономерностью сложной цепочки событий? Порой жизнь кажется математической формулой, а мы горькими троечниками, не способными найти правильного решения.

Соня внимательно изучала себя в зеркало.

Хоть реанимацию вызывай! И почему с утра морда такая отёкшая? Вроде и не пьёшь, и не жрёшь много.

Вспомнились слова маминой подруги: «Сонечка, это не котлеты, это леты…»

Какие, нахрен, леты! Вот сяду завтра на диету, и мы ещё посмотрим, кто кого!

Она категорически не хотела стареть, считая старость непривлекательной и утомительной.

Соня попыталась немного натянуть лицо к вискам.

Ну вот если чуть-чуть! Совсем другое дело. Хоть скотчем приклеивай!

Дома было непривычно тихо. Она ненавидела тишину. Хотелось распахнуть окна, услышать жизнь хотя бы со стороны. Жить в центре Питера с открытыми окнами невозможно, утонешь в какой-то липкой пыли, похожей на копоть.

Раньше жили, и ничего! Высунешься по пояс из окна, или того лучше – заляжешь на подоконнике, а кругом гул, сигналы машин, обрывки смеха, фраз, стук каблучков. Напридумывали какие-то системы подачи воздуха, занизили потолки… Жить стало чище и скучнее.

Соня побрела на кухню и включила кофемашину.

И кофе раньше лучше был, и варили и мололи сами. Целый ритуал!

Соня пристроилась у вытяжки и затянулась сигаретой.

Так как же всё начиналось?

Она пыталась вспомнить. В голове всё смешалось и переплелось. Хотелось найти невидимый кончик, потянуть за него и вывалить наружу давно пережитое и запрятанное. Она помнила тот день. Смутно, но помнила. Аньку притащила какая-то знакомая. Кто? Неважно…

Соне муж из очередной поездки за рубеж привёз милые белые полусапожки с блестящими металлическими заклёпками. Он ходил в загранку на большом белом пассажирском судне. Работал барменом, а они в те времена рубили капусты поболе старпомов и капитанов. Мутили, скорее всего, что-нибудь, ну и чаевые получали в твёрдой валюте.

Да! Смешно, конечно, сейчас бы и в руки такие не взяла. Из искусственной кожи и, скорее всего, копеечные. Но тогда считались крутыми и стоили у спекулянтов приличных денег.

Сонька с грустью протянула сапоги – они были слишком узкими, и она сразу поняла: носить не сможет. Аня вцепилась в них, мгновенно натянула и радостно забегала по квартире.

– Сколько?

Знакомая, недолго думая, назвала сумму. Сонька покраснела и уставилась на неё, смешно выпучив глаза от удивления.

– Ладно, беру! – Анька недобро зыркнула на посредницу. – Сонь, телефон свой черкани, а я тебе свой оставлю. Вдруг ещё что из шмотья появится. Я, если что, и своим показать могу, лишних денег не бывает.

Знакомая-посредница делала лица и была явно недовольна:

– Ань, я, между прочим, не знакомиться тебя привела, а сапоги покупать!

Сонька растерянно поглядывала на девчонок. Анька девчонка не из робких, за себя, видно, постоять умела. Она сразу понравилась Соне. Маленькая, с тоненькими ручками и ножками, и при этом всё при всём. Особенно Соню покорили огромные серо-голубые глаза, россыпь золотых веснушек на бледной мраморной коже и копна Анькиных русых кудрей.

Аня приехала из Одессы по напутствию еврейской мамы поступать в высшее учебное заведение Ленинграда – конечно, в Финэк. В первый год, завалив экзамены, не стала горевать, а выскочила замуж за одногодку из приличной еврейской семьи ленинградских стоматологов. Веня к учёбе был равнодушен и пошёл осваивать ремесло ювелира. В восьмидесятые это было совсем неплохим занятием. Приобрести что-либо стоящее было крайне затруднительно, даже обручальные кольца продавались по талонам ЗАГСа. Так что Аня и её одесские родственники считали, что она совсем неплохо пристроилась.