← К описанию

Семён Бродецкий - Мозаика

© Семён Бродецкий, 2020


ISBN 978-5-4498-6266-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я

Я, разорванный львом,
перемолот был в мясо
у небес вопрошал «за что?»
отвечали не ясно.
смерть ходила за мной
размеренным шагом
за мной, по звезде,
родившимся раком
я вливал в себя
галлоны скорби
по здешним меркам
чуть меньше нормы
кто спустил меня
с цепи незримой?
кто до крыши залил
глаза мои глиной?
это свет в моих венах
от страха стонет.
это мой кадык
поплавком не тонет
в водах ртути,
в прибое диком.
я плыву, словно камень,
расколотый криком.
Вы поморщитесь, что
Земная порода
На воде быть не может.
Зависит от времени года.

Ледяной Век

Трясясь листом в осеннее паутине,
Снег чуя ноем колен,
Человек из красной глины
Влюбился в манекен.
Манящие тайны:
Слово, которое было в начале, звук
И последний, не крайний,
Сердца стук.
Бреющий брови полёт,
Из стакана в стакан,
Из урагана в водоворот,
Из водоворота в ураган.
Свет.
Я тронул свет протянутой рукой,
Сиянье звёзд, мерцание комет —
Накрыл всё шёпот ледяной.
Море улыбкой бьёт о скалу,
С размаху, волны секирой,
Так же внезапно, как на балу
Появляется цирк вампиров.
В бороде осколки битого стекла,
Из расколотых очей,
Отражают блеск тепла
Долгих синих ночей.
Где тихий зимний сквер,
В котором бабу мы лепили,
Ты поднял веки, Робеспьер,
И тучи солнце заслонили.
Смерть пахнет белыми цветами.
Друзья готовят рыбу в котелке.
Застыли черепа глазницы, змеиными ноздрями,
За вентилятором на потолке.

Чёрное Величие

Море бритв
Аорты рвёт.
Храмы битв,
Атаки полёт.
Кто мечами
Апостолов бьёт?
Льёт страдания
И поёт.

Красная Книга

Заря захлещет по щекам,
В час волка зверинец заревёт.
Так передайте вашим дрессировщикам —
Не вымер всё ещё Народ.
Он понимает всё и видит,
Но выжидающе безмолвен, как собака,
Как бык, убитый на корриде
И оживающий под свисты горных раков.
Он – спящий лев,
Законный властелин.
Но слишком много в башнях королев,
А он один,
Не существующих республик Гражданин.

Фауна

По шахтам лифта шастает зверьё,

По потолкам и стенам бродит.

Их подвело приобретённое чутьё —

Они не понимают, какого хера происходит.

В подъезде душном,
В тупости злобного смеха,
То ли я видел твой силуэт равнодушный,
То ли я головой поехал.
Проповедь о боге Страхе
От пророка его дна,
С мудростью слоновой черепахи
И распиздяйством черепахового слона.

Перелезая через «зайчика» брюхо,

Из кареты выходит нога – куриный успех.

Святая женщина – это шлюха,

Не носящая мех.

Господа и самки, дорогие гости,
Каждой руке – карман, каждой ноге – крокс.
Приготовьтесь…
Последний парадокс!

Кислота

От наркомана до алкоголика,
В поисках ночёвки,
Ты идёшь за бесом, чёрным кроликом,
По грибы, в розовых кроссовках.
В пусковых колчанах стрелы Индры,
Акула у носа дайвера,
Истерично хохочут все головы гидры,
Голуби воркуют у уха снайпера.
Лишь в конце знакомясь с азами
(успокойся, ты меня ничем не обидел),
Ты шепчешь слезящимися глазами:
«Я никогда такого не видел…»
С полной маны синей бородой,
Глотаешь по утрам шипящие шины.
Чередовались с кислотой
Две весны Полины.
Я слышал, крылья раздают на Крите,
У бычьего рога,
У лабиринта порога.
Хотите —
Новых людей возьмите
У моего друга через дорогу.

Пуля

Не стыжусь, что поэт,

Христос не стыдился, что плотник.

Обходил стороной много лет

Запасной выход магазина «Охотник».


Неудобно признаться, что нравится розовый цвет,

Цвет секса и сладости плотского сна.

Обходила меня стороной много лет

Она.

Она,

Даже если не чья-то жена,

Никогда не бывает одна.

Редкая,
Меткая
Всадница
Смачивает в сквирте плеть.
Подставляет под ракету задницу
Торс, попавший в сеть.
Гранитные икры ног
Гладиаторов и амазонок
Давят вино из тревог,
Когда император – подонок.

Среди ветров, я удивляюсь почему

Никто не выходит из открытых ворот тюрьмы,

Молясь кому угодно, только не Ему.

Это – триумф человека над людьми.

Инферно

На пустоту, что на плечах, накинь
Изнанкой капюшон привратника.
Мы нашли ковчег церкви восьмидесятников,
Аминь.
Мустанги гуннов
Знают, как свою дорогу гнуть.
А ты знаешь путь
Цунами и тайфуна?
Следующая страница