Игорь Артамонов - Моя Ми

Я посвящаю этот сборник своей доченьке.

Мы все тебя очень любим и помним.

Ты навсегда останешься в наших сердцах:

МОЯ МИ

Краткий список фраз на похоронах:

-Бог дал, Бог взял.

-С кем не бывает

-У меня нет слов.

-Царствие небесное

-Время лечит

-Еще родите

-Земля пухом

-Покойся с миром

-Как я вас понимаю

-У меня так дед умер

-Все там будем

-Это жизнь

-Вам нужно это пережить

-Значит, так было нужно

-Пути Господни неисповедимы

Моя Ми

– Прочти три раза!

– Нет.

– Тогда я убью…– человек с пистолетом на секунду задумался. Он посмотрел на сидящих рядом со связанным мужчиной, женщину и маленькую девочку лет трех от силы. Обе они были связаны. Только кляп во рту отличал их от главы семейства.– Пожалуй, начну с твоей жены,– решительно сказал человек с пистолетом.

– Брат, остановись. Мы найдем другой способ,– молил связанный человек.

Прозвучал выстрел. Пуля попала женщине прямо в глаз. Она упала лицом вниз и лужа крови из ее глазницы стала медленно растекаться по кавролину.

– Нет. О господи. Зачем? Софа. Моя Софочка,– застонал связанный мужчина. Его маленькая дочь билась в истерике, она припала к голове матери и вся измазалась в ее крови. Это было безумием.

– Нет другого способа. Читай, Саша,– спокойно сказал человек с пистолетом.– Читай, иначе следующей будет твоя дочь,– с этими словами он сунул листик с каракулями в лицо своей жертве.

Связанный мужчина затих. Глаза его стали стеклянными. Он перевел дыхание и начал читать.

– Ангиг мула га гелем ши киган мулу,– произнес он слипающимися губами.

– Читай еще раз!

– Ангиг мула га гелем ши киган мулу.

– Еще,– устало сказал человек с пистолетом.

– Ангиг мула га гелем ши киган мулу,– произнес связанный мужчина в третий раз. Зрачки его побелели. Тело его стало чернеть, рассыпаться и вскоре превратилось в пепел.

Мужчина с пистолетом встал и направился к выходу. На пороге он обернулся. Маленькая девочка без сознания лежала в луже крови своей матери.

– Я пришлю кого-нибудь за тобой,– сказал мужчина и вышел на улицу. Где-то неподалеку взорвалась машина. Гул от взрыва немного оглушил его. Но не удивил. На улице стояла глубокая ночь, освещаемая заревом пожаров. Мир полыхал в огне не первый день. Мужчина поплотнее укутался в ворот пальто и двинулся в путь. Он шел вдоль брошенных машин и разбитых окон домов к единственному человеку, которого любил.

***

Дверь открылась, и в кабинет заглянул молодой парень в форме.

– Привет, Коля,– сказал он.– Там женщина пришла. По твоему участку. Говорит: сына убили. Чушь какую-то несет. Она к тебе рвется. Пустить или ты…?

– Сам спущусь,– резко перебил его Николай.

– Ага,– кивнул парень и исчез за дверью.

Николай педантично сложил бумаги. Выровнял по углу стола листок с почти законченным протоколом задержания очередного дебошира и резко встал. Он одернул полицейскую форму участкового и решительно вышел из кабинета.

Женщина, бесновавшаяся в дежурке, оказалась старой знакомой Николая. Риту Васильевну на районе знали все. Соседи каждую неделю писали на нее жалобы и заявления. Пьянь и дебоширка, она и ее сын Вовчик были частыми гостями участкового отдела полиции. Но ни разу по своей воле. И тем удивительнее и тревожнее казался этот добровольный визит пьяницы в «мусарню», как выражалась сама Ритка.

– Он просто растворился в воздухе. Превратился в пепел,– вопила она. От нее изрядно несло перегаром.– Этот мудак дал моему сыночку какой-то листок и попросил прочитать. И он… Ааах. А, бля, как больно,– застонала Рита Васильевна и схватилась за сердце.

– Миша, вызывай скорую,– приказал дежурному Николай и усадил побледневшую старую женщину на стул, стоявший в тамбуре дежурки. Губы Риты Васильевны побелели. Она начала бредить.

– Он превратился в пепел. Мой сын теперь горстка пепла,– в холодном поту шепотом твердила она.

– Белочка,– пожав плечами, сказал дежурный, когда скорая увезла пьяную, сумасшедшую бабку.

– Да. Похоже на то,– согласился Николай.– И все же схожу к ним домой. Проведаю Вовчика,– буркнул он себе под нос.