Милада Гренж - Мой рогатый Казанова

Словно вихрь завертелось пламя, стало невыносимо жарко, лёгкие сдавило так, что каждая попытка вдоха казалась смертельной. Внутри все горело так же безумно как и вокруг меня.

Неужели это конец? Так бездарно и мучительно закончить свою молодую жизнь? Нет, только не это! Так не должно быть! Я хочу жить!

Огонь лизал мою одежду и не слышал моих искренних просьб и желаний.

Кошка на моих руках притаилась, сжалась и мелко задрожала.

Ну вот зачем я полезла за ней в горящий сарай? Если животное решило покончить свою жизнь таким образом, то кто я такая чтобы ее отговаривать? Нет, я же всегда лезу спасать этот мир даже если меня об этом не просят.

Вот не спалось мне в это утро на даче, пошла на запах гари, посмотреть, что случилось на соседнем заброшенном участке, а там горела старая постройка. Да ещё и из под ног выскочила чёрная кошка и кинулась прямиком в этот зарождающийся пионерский костёр. Не придумав ничего лучшего, я тут же кинулась за ней спасать.

И вот он итог и конец, я стою среди пылающих остатков с кошкой на руках и жду, когда сгорю заживо.

— Да вашу мать! Спасите! Помогите! Хочу жить! — Это были последнии остатки кислорода потраченные в пустоту.

Но внезапно рядом образовалась чёрная дыра из которой повеяло холодом, из неё выползла непонятная субстанция и облепила мои ноги.

Вот наверно меня уже и забирают, судя по цвету не в рай.

Я зажмурилась, сжала кошку посильнее и начала с усилием дергать ногами пытаясь отбиться.

Врешь, не возьмёшь!

Но видимо сильно я где-то нагрешила, потому, что одним рывком это нечто затащило меня в дыру, так, что я и охнуть не успела.

Темнота и сознание где-то на грани, вроде сплю, а вроде и нет.

Ко мне наклоняется красивый, мужчина, проводит пальцами по лицу и сжимает подбородок. Его глаза горят огнём и страстью.

Красавец, порочный, чувственный.

Он медленно наклоняется и касается моих губ, пробует их на вкус, а я думаю о том, что на моем лице наверно разводы от сажи. Боже, как некрасиво наверно, не эстетично.

Пытаюсь поднять руку и ладонью провести по лицу, но он перехватывает и заводит вверх.

Разглядывает словно изучает, взгляд становится оценивающим.

— Кого ты привела на этот раз Матильда? Опять смертная? Они так недолговечны — его губы недовольно искривляются.

Где-то рядом мяукает и фыркает кошка, затем ее слова вдруг превращаются в человеческую речь.

— Не нужно так недооценивать человечек, посмотри, она красавица, а главное обладает нужным нам даром. Дай ей шанс и ты не пожалеешь господин!

Он проводит ладонью по шее, слегка сжимает. Мне становиться страшно за свою жизнь, но хватка слабеет, отпускает.

— Хорошо, пусть остаётся, посмотрим, что из неё выйдет. Но если она не сможет…

***

Нормальное осеннее обострение накрыло как всегда неожиданно. Меня бросил очередной самый лучший парень, на работе шеф влупил выговор за опоздание и ещё пригрозил отправить в командировку в самые дальние районы Сибири. Туда, где ни она нога цивилизации не ступала.

Я брела по многолюдной улице в моросящий дождь к метро и пыталась вспомнить куда спрятала зонтик. Вернее убрала, чтобы потом не искать.

Не то чтобы мне было совсем плохо, нет, просто никаких перспектив впереди не маячило, ни замужества, ни продвижения в работе, ни повышения зарплаты.

А ведь когда в жизни нет цели и определенности, то и теряется всякий смысл.

Мне тридцать три года. Я брюнетка с огромной непослушной шевелюрой волос которые и носить неудобно и отрезать жалко. Слегка полновата, но зато формы на месте. Эх, ещё бы немного сантиметров роста прибавить и цены бы не было, но уже как есть.

Ни мужа, ни детей, ни родителей. Я вообще выпускница детского дома, которой чудом удалось пробиться в жизни, как-то заработать на квартиру и редкий отдых.

Меня подкинули в новогоднюю ночь на крылечко и только утром нашли. Все дико удивлялись моей живучести, прям недоумевали. А когда ещё и выяснилось что ребёнок здоров и невредим, многие из персонала поверили в новогодние чудеса.