Вира Шмелева - Мой 2008, или Здесь всегда живет надежда
Обо мне
Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли? Сколько времени нужно, чтобы полюбить себя? Можно ли изменить одинокую жизнь так, чтобы это не поменяло тебя?
Возможно, просыпаться одной – это не проклятие, а благословение. Можно ли предположить, что это период для самопознания и небольшая передышка перед настоящим приключением. На все можно посмотреть под разным углом, ведь это жизнь, и она многогранна. Я знаю об этом не понаслышке. Обстоятельства, случайности и люди, которых ты встречаешь на своем пути, – все это не влияет на глобальные мировые события, но это изменяет тебя, и лишь от тебя зависит то, кем ты станешь. Ты не можешь знать любовь, если не ощущал отчаяния, ты не можешь знать дружбы, если ни разу не был отвергнут. Всякая жизнь – это череда ошибок. Просто у кого-то их меньше. Знаете ли вы хоть бы одного человека, который никогда и ни в чем не знал досады? Можете назвать его имя?
Мой рассказ – это сложная история одной девочки, которая постоянно угождает в ямы, созданные самой жизнью, и не может этого изменить, но все же вновь и вновь выкарабкивается из них в попытках достигнуть чего-то невозможного. И достигает. Давайте начнем с самого начала.
Лето, 2007
Лежу на диване с наушниками в ушах, на моем маленьком mp3-плеере емкостью в один гигабайт играет драматичная песня, пробивающая на слезы. Из-под плотно закрытых век пытаются выбежать капли, но я не даю им воли и молча сжимаю кулаки до боли.
Днем я снова видела, как они гуляли во дворе. Эта компания, в которой я никогда не буду своей. Столько лет дружбы скатилось в никуда. Я видела, как Настя ведет себя среди сверстников, – она всегда искренне улыбается… но только вот не со мной, ведь дружить с малолеткой – так плохо для репутации. А я ревную… Единственная подруга, с которой мы знакомы с яслей, игнорирует меня и стесняется перед крутыми новыми друзьями. Она – еще тот экстраверт, а я навечно заперта в своих пыльных книгах. Если бы не литература, я бы просто не выжила. В моей голове вновь и вновь прокручиваются Настины, случайно подслушанные мною слова:
– Да она тихушница, кто с ней вообще будет общаться?
И слезы, которые уже бесполезно сдерживать, просто катятся градом с моих щек. В комнату заходит мама, единственный, искренне любящий меня человек, а я притворяюсь, что сплю. Я часто дремлю со своей музыкой, ведь так мир кажется чуточку лучше. И это все, что мне сейчас надо.
Начало осени, 2007
Быть начитанной в подростковом мире – плохо, одноклассники считают тебя задавакой, а учителя проявляют завышенные ожидания. Вчера я сбежала с чемпионата по шахматам и притворилась больной, лишь потому, что не могу быть даже на пару процентов Касперским. Учитель физкультуры не понимает, что изучить правила игры – это совсем не хитрое дело, сложность состоит в умении продумывать тактику, – того, чего я совершенно не умею и знаю, что опозорюсь на любых соревнованиях.
Но вот с химией у меня сложились совсем иные отношения, я разбираюсь в ней. Я дружу с таблицей Менделеева так, как ни с одним живым человеком, вполне естественно, что окружение меня частенько не понимает.
Когда-то я хорошо общалась со своими одноклассниками, но все закончилось с приходом новенькой. Она разрушила мой маленький космос. Когда-то я верила, что у меня есть лучшие подруги, с которыми я и в огонь, и в воду, и не понимала, почему они вдруг стали меня игнорировать. Можно ли называть людей умными, когда их поведение зависит от чужого мнения? Стоило ли мне называть их друзьями? Но эти вопросы я стала задавать себе гораздо позже. Последние недели я молча обдумываю, что же я сделала не так, почему со мной все перестают общаться. Хожу и перебираю обстоятельства, разговоры, поступки, ищу причину в себе.
Сегодня я вновь долго сидела в библиотеке, – взяла «Три мушкетера» и «Таинственный остров», кажется, у меня есть занятие на ближайшую неделю. Я глотаю книги, как семечки, и они, судя по всему, сейчас мои единственные настоящие друзья, такие же, как mp3-плеер.