Морвейн Ветер, Регина Птица - Москва - Питер - Москва

— Дима, тебе сколько раз говорить, чтобы ты не забывал выключать плиту?

Из соседней комнаты высунулась заспанная и порядком взлохмаченная голова.

— Извини? — спросила голова.

Ирине оставалось лишь закатить глаза.

— Я не думал, что ты уже пришла, — продолжил тем временем собеседник, и вслед за головой появилось тело, прикрытое одними только семейниками изрисованными Симпсонами, порядком, к тому же, сползшими вниз. Дима потянулся, завёл руки высоко за голову, так что Ирине досталась честь наблюдать рельефный торс, а через полминуты — слегка откляченный зад. Миновал длинный узкий коридор и остановился у окна, к Ирине спиной.

— Холодно, что тоска, — пожаловался он.

Несколько секунд Ирина молча разглядывала Диму. Потом не удержалась и отвесила по округлой заднице весомый шлепок.

— Если ты думаешь, что я отдамся тебе прямо на кухонном столе — забудь. У меня ещё куча дел. И у тебя завтра зачёт.

Дима обиженно покосился на неё.

— Может, на холодильнике? — без особой, впрочем, надежды предложил он.

— Пошёл вон, — коротко отрезала Ирина и, отвернувшись, принялась шинковать морковь.

— Что сказала эта мымра? — поинтересовался Дима, когда понял, что нет смысла рассчитывать на большее, чем разговор.

— Что и следовало ожидать, — ровно ответила Ирина, не обращая внимания на то, как фамильярно отозвался о шефе обладатель роскошных семейников, — она не верит в интернет.

— Бред.

Ирина промолчала, и Дима продолжил вместо неё.

— ТВ — самое весомое СМИ на рынке мировой медиа коммуникации. У него самый широкий охват аудитории — но в том и его беда. Продажи телерекламы сродни оптовым: одновременно закупаешь огромное количество контактов, а значит, и бюджет должен быть большим. Но широкий охват делает практически невозможным таргетирование коммуникации. Иными словами, каналы не имеют чётко ограниченной аудитории, которая отвечала бы потребностям рекламодателей. Миллионы зрителей рассредоточены по всей стране. У этих людей разное образование, уровень доходов, возможности. Кого из них заинтересует весьма недешёвый отель в Москве? Кто из них собирается ехать в Москву? Да кто из них в ближайшие десять лет вообще выберется хоть куда-нибудь?

— Какой это билет?

— Седьмой.

— Я рада, что ты хоть что-то учил. Получи диплом — тогда поговорим.

Ирина стряхнула в кастрюлю морковь и принялась за лук.

— Ты злая, — обиженно сообщил Дима и тут же без перехода поинтересовался: — Это будет плов?

— Не знаю, ещё не решила. Ты купил рис?

— Нет.

— Тогда это точно будет не плов.

— Ты мне ничего не говорила!

— Иди спи.

Вопреки последнему распоряжению, Дима прильнул к её плечу, затянутому в тонкую ткань, и прошептал Ирине в ухо:

— Эта блузка тебе не идёт, — нос его скользнул в маленькую ямку на шее девушки. — Хочешь, помогу снять?

— Пошёл в задницу.

— Могу.

Ирина, от греха подальше, отложила в сторону нож. Повернулась и, обняв Диму, вдумчиво поцеловала, посасывая пухлые мягкие губы одну за другой.

— Останемся без ужина, — предупредила она.

— А я уже поел.

Ирина хотела возразить, что она-то работала весь день и не ела с самого утра абсолютно ничего, но тут рука Димы стиснула её грудь — и она порядком подзабыла, о чём шёл разговор.

Другая рука оказалась у Иры пониже спины, и Дима стал медленно отступать в направлении комнаты — увлекая девушку за собой.

Едва они пересекли порог, Ирина без разговоров рванула вниз семейники, закрывавшие ей обзор, и толкнула Диму на диван — тот упал на спину без лишних слов.

— Ну, так я не понял, — продолжил Дима, укладывая голову Ирине на плечо. Остатки одежды были сброшены на пол, и теперь оба лежали, поглаживая друг друга по разгорячённой коже. — Если не интернет — тогда что?

— Да она сама не знает, что, — буркнула Ирина, мгновенно мрачнея. — Короче, пока не до того. Она хочет, чтобы я решила вопрос с питанием, а потом уже можно делать ремонт.

— Как-то не очень логично.

— Ну и что? Ей пох.