Раиса Белоглядова - Мои родники
Родник
Родник бежит, струится меж камней
Всем силы и здоровья прибавляя.
И каждый может жажду утолить
Живою влагой, дышащей из рая.
Ему не надо почестей и славы.
Он сам дорогу пробивает к свету,
Чтоб напоить всё влагою живой,
Всем тем, кому необходимо это.
Поля, леса, долины и дубравы,
Родник напоит чистою водой.
Возможно, вы, друзья, со мной не правы,
У каждого в душе родник есть свой.
Пусть он искрится нежным перламутром,
Пусть он сияет как в ночи звезда.
Пусть ваш родник поможет добрым людям
И не иссякнет долго. Никогда.
Мои родники
Начну рассказ я свой издалека,
С эпохи той, где нас в проекте нет.
Где жили мои предки и родня,
Где жил когда-то молодой прадед.
Про деда слышала от бабушки своей,
(Вопросы иногда ей задавала).
Она боялась говорить о нем,
Украдкой только слёзы вытирала.
Не смела говорить о братьях, сёстрах,
Но я, став взрослой, поняла причину:
В те годы страх сковал сердца людей.
Боялись арестов, чёрную машину.
В глуши рязанской, в тихой деревушке,
На переходе двух больших веков,
Родилась бабушка моя Наталья
У Тюриных в семье. У батраков.
«Мякину* ели, лебеду сажали,
В хлеб добавляли отруби и жмых.
В полях у барина мы лён трепали,
Да малышами скот пасли для них.
Чтоб как-то выжить, – ели подорожник,
Траву мокрушник, мёрзлую кору.
Не думала, что проживу так долго,
Всегда казалось, с голода умру.
А прадед ваш с германцами сражался,
В солдатах службу нёс и ранен был.
Служил царю. Калекою остался.
Домой вернулся он совсем без сил.
И братья были у меня и сёстры.
Семья большая, дружная была.
Да только отмотали свои вёрсты.
Давно их нет. А я пока жива.
А если нет, то нет и разговора.
Врагов народа вспоминать нельзя.
Все умерли от голода и гнёта».
И по щеке опять текла слеза.
«Враги народа». С ними нету дружбы.
И пусть тебе он брат или отец,
Ты должен отказаться от родства,
Иначе ждёт тебя расстрел, конец».
Такую вот беседу вечерами,
При свете ламп и стук веретена,
Вела тихонько бабушка Наталья,
Рассказывая про свои года:
«Потом колхозы дружно создавали,
Землицы дали небольшой кусок.
На ней трудились с мужем вечерами,
Чтоб урожай собрать хороший впрок.
Да только урожай весь отбирали —
Стране платили свой колхозный долг.
И снова мы в морозы голодали,
Зато стране отдали свой оброк.
Детей в семье у нас рождалось много,
Хотелось много нам иметь детей.
Но детки чахлые росли и умирали.
Кормить-то не чем было малышей.
Потом война нагрянула внезапно,
Ваш дед ушёл фашистов бить на фронт.
И снова мы без отдыха трудились,
Да из болота добывали торф.
Когда нам разрешили переехать,
То согласились быстро мы с семьёй.
Всем обещали от совхоза домик,
Кусок земли, работу и покой.
Как страшно было ехать в неизвестность,
Но обещали нам большой надел.
Всей деревенькой с места сорвались мы,
Чтоб жить вдали от родины своей.
На разных поселили хуторах нас.
Землёй не обделили, видит Бог.
Не каждый смог прижиться – выгнал страх,
Но мы прижились. Здесь теперь наш дом».
Молитвенник свой часто доставала,
Читала что-то, молча, в полутьме.
Потом опять в тряпицу убирала
И прятала в заветном сундуке.
Я помню свою бабушку Наталью,
Её весёлое и доброе лицо.
И руки, вечно заняты работой,
То прялкой, то вязаньем, то клубком.
Свою родную бабушку Наталью
Я мамой называла с первых дней.
И не могла её я звать иначе —
Для меня она роднее всех родней.
Она со мной нянчилась с рождения.
Всегда была у ней я на виду.
За мной она следила неустанно,
Как же я её иначе назову?
Ещё когда была совсем ребёнком,
Меня просили все ответить на вопрос:
– Малышка, у тебя, теперь две мамы?
– Одна. – закрыв от удивления свой нос.
– А это кто? – махнув одним движеньем
Спросила тётя Валя у меня.
Я на неё взглянула с удивленьем:
–Так Вы же знаете, что бабушка моя.
– Но ты сейчас её назвала мамой.
И раньше называла. Почему?
– Так моя мама называет её мамой.
Иначе как её я назову?
Промчалось детство, улетели годы.
Осталась школа где-то позади.
Уехала работать в дальний город,
Чтоб там своё призванье обрести.