Марк Полещук - Мэвр

Обложка Николь Семёнова

Обложка Алексей Синица

© Марк Полещук, 2023

ISBN 978-5-0060-6856-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорога до Университета занимает ровно двадцать пять минут, но до этого Юдей нужно успеть на мобилус, курсирующий с вершины Мохнатого угла через Мраморную дорогу и Кричащий остров к главным воротам Университета. Ближайшая остановка располагается на пересечении Кудрявой улицы и Адмиральского проспекта, но район этот относится к основанию Мохнатого угла, а значит славен определённой репутацией. Приближаясь к Кудрявой, Юдей всегда испытывает иррациональное чувство тревоги, хотя обитатели низовья ни разу не сделали ей ничего плохого. Виной всему истории об ограблениях и изнасилованиях, которые нет-нет, да разносят во время обеда в преподавательской столовой.

В тумане плывёт неясный силуэт, быстро превращающийся в семенящую куда-то крепко сбитую торговку в белом переднике. Большая часть заведений Мохнатого угла относится к разряду увеселительных, но изредка попадаются и небольшие продуктовые лавки, и магазинчики скобяных изделий, и ателье. Вот проплывают слева тусклые огни знаменитого канцелярского магазина Товэ Лева. Поговаривают, что секретариат муниципалитета и большая часть университетских преподавателей покупают писчие принадлежности только у него. Правда или нет, а Юдей точно частенько захаживает к нему, и недавно, совершенно неожиданно, женщина получила в подарок от хозяина лавки настоящее произведение искусства – «Хаккерев» с тонкой гравировкой стрекозы, разглядеть которую можно только под определённым углом, и «вечным» пером. Мастер, создавший эту коллекцию ручек, сделал всего десять экземпляров. Юдей считала «Хаккерев» чем-то вроде мифа, сказки, пока не увидела воочию простой, но элегантный футляр из вишнёвого дерева. В первое мгновение она порывалась отказаться, но Товэ Лев настаивал так, что пришлось уступить.

Мысль о том, что она обладает такой уникальной вещью, грела душу, и каждый раз пробегая взглядом по витрине, Юдей вспоминала щедрый подарок. И сегодняшний день не становится исключением. Торговка смеряет ни с того, ни с сего замедлившуюся попутчицу неодобрительным взглядом, бурчит что-то под нос и слегка толкает её плечом, будто тротуар слишком узок для двоих.

Юдей привыкла к такому отношению. Несмотря на гордое звание «Вольного города» и населяющее Хагвул разнообразие народностей, к обитателям Крайнего востока продолжают относиться с небрежно скрываемой неприязнью. Когда-то давным-давно, ещё до образования Великих Империй, сапранжи, обитатели «затылка» Смоля, прославились тем, что отказались помогать жертвам Большого Наводнения и не впустили к себе беженцев. С тех пор прошло больше двух сотен лет, Крайний Восток давно стал частью Великой Восточной империи, а сапранжи рассеялись по всему миру, но смуглых людей с характерным тонким носом до сих пор подозревают в жадности и бесчеловечности. К тому же Юдей родилась ещё и с глазами, полными «золотого песка» – вкраплений светлой охры в карей радужке – что красноречивее всего остального кричит о том, что за кровь течёт в её жилах. Особенно отличились в деле презрения к сапранжи чопорные старушки, которые поджимают губы и цокают, как им кажется, незаметно, каждый раз, когда кто-нибудь достаточно смуглый проходит мимо.

Торговку поглощает туман, и Юдей остаётся одна. Непроглядная молочная взвесь напоминает об утреннем происшествии в ванной. Мурашки бегут по спине, она оборачивается, – резкий зуд промеж лопаток возникает безо всякой причины, но за спиной никого нет.

«С ума сходишь, старушка», – успокаивает себя Юдей и идёт дальше. Выплывает из тумана тележник, застрявший в редкой для хагвульских тротуаров выбоине. Она часто встречает его по утрам: он катит к набережной Левого рукава – излюбленному месту прогулок туристов и горожан. Тележник вполголоса сыплет ругательства и пытается приподнять лоток, но то ли колесо засело слишком плотно, то ли тележка перегружена – ничего не выходит. Юдей виновато улыбается, проходя мимо, но он её даже не замечает. Всё дёргает тёмные натёртые до блеска деревянные ручки, громыхая крышками огромных кастрюль. Пар от них поднимается такой густой, что в пору обвинить тележника в пособничестве туманному блицкригу.