Анна Бахтиярова - Мертва и опасна

– Поднимайся. К тебе пришли.

Я не шелохнулась, решив, что медсестра обращается к соседке – тихой молоденькой девчонке, с которой мы за полтора месяца сказали друг другу не больше десяти слов.

– Вставай! – с меня сдернули одеяло, и я резко села на кровати.

– Ко мне? Не может быть. Ко мне некому приходить.

– Идём, – нетерпеливо махнула медсестра рукой, не пожелав объясняться.

Я подчинилась. Натянула свитер, который еще недавно был впору, а теперь висел мешком, и поплелась за ней по коридорам, продолжая считать, что это ошибка. Визитер явился не по мою душу. Тем более, на ночь глядя, когда часы посещения прошли. Семьи у меня больше нет, а все остальные предпочли забыть о моем существовании, будто я уже мертва и лежу в могиле. Ведь так проще. Забыть и жить спокойно дальше, не мучаясь угрызениями совести.

Взгляд невольно остановился на глазке камеры, и я вздрогнула. Красный огонёк не мигал. Сломалась? Странно. За системой видеонаблюдения здесь следили с тщательностью, граничащей с остервенением. Ибо не дай бог, «постояльцы» что-нибудь натворят, а персонал не досмотрит. Я прищурилась, глядя на следующую камеру, и на лбу выступили капельки пота. И эта отключена! Но для чего? Чтобы никто потом не увидел на записи, как меня ведут на заклание? К персональному мучителю и палачу? А кто еще мог  добиться встречи с пациенткой в обход правил? Именно он! Человек, который запросто покупал всё и всех. Купил же он мне место в этой вполне себе элитной лечебнице, запихнув подальше, но под круглосуточный присмотр, чтоб не наложила на себя руки. Он хотел, чтобы я еще пожила. Помучилась.

Накрыла паника.

Что делать? Развернуться и бежать с криками, будя всё отделение?

Но вдруг тревога ложная, а я лишь усложню себе жизнь. Лечащий врач снова увеличит дозировку лекарств, и я превращусь в овощ, не способный соображать. Нет, этого я точно не хотела. Разум был единственным, что у меня еще осталось.

– Сюда, – медсестра открыла дверь в кабинет с дипломами на стенах, где доктор устраивал «аудиенции», как мы называли встречи один на один. – Проходи, не стой, как вкопанная.

Я сжала зубы и сделала шаг. В конце концов, что еще он может у меня отнять? Ничего. Разве что получить, наконец, моё тело. Но он сам говорил, что не берет женщин силой. Ему это неинтересно. А он знает, что согласия я не дам. Ни за что.

– Может, присядешь?

На меня смотрели ясные зеленые глаза с гладко выбритого холеного лица.

И вовсе не с того, которое я ожидала увидеть.

– Полагаю, ты знаешь, кто я?

Я кивнула.

Конечно, знала. Я же смотрю новости. Точнее, смотрела до всего этого безумия.

– Уильям Картрайт, – проговорила хрипло, сообразив, что этот мужчина, чьи светлые волосы чуть тронула седина, ждет вербального ответа. – Политик, бизнесмен, спонсор всего и вся. И еще черт знает кто. Но мне вы больше представляетесь серым кардиналом, если честно. Или кукловодом, который дергает за ниточки.

Уголки плотно-сжатых губ чуть приподнялись. Картрайту понравились мои слова.

– Сядь, наконец.

Я подчинилась. Устроилась на стуле, где обычно сидела перед доктором на сеансах, которые ненавидела.

– Зачем вы здесь?

– Сделать тебе интересное предложение.

– Вы о моей бывшей работе? Но в этом нет смысла. Все наработки принадлежат работодателю. Вряд ли я за короткий срок создам новое чудо-лекарство, с которым можно выйти на рынок.

– Нет. Меня не интересует твоя бывшая работа. Совершенно. Мне нужна ты сама.

– За-за-зачем?

Он глянул снисходительно. С толикой разочарования.

– А мне говорили, ты умная, – протянул скучающим тоном. – Или мозги успели основательно промыть за полтора месяца, что здесь торчишь? Электрошоком лечили? Может, лоботомию сделали?

Я отрицательно покачала головой.

– Просто не понимаю, зачем я вам. Я теперь никто. Да и раньше не была центром вселенной.

Я говорила совершенно искренне. Перед ним – влиятельным мужиком, упакованным с ног до головы – сидела пациентка клиники для душевнобольных. В спортивных штанах, вытянутых на коленях, в дурацком старомодном свитере, с растрепанными темными волосами, в беспорядке свисающими на лицо.