Василий Арсеньев - Мерцание

2050 год

Жара. Солнце палило нещадно. Раскаленный ветер обжигал лицо. Было тяжело дышать.

Пески. Кругом простиралась бескрайняя пустыня.

Крики. Безудержный плач ребенка, которого несла на руках неизвестная женщина. Черты ее лица расплывались перед глазами.

Потом появилось мерцание. Как вдруг всё исчезло, словно мираж, как призрачное марево растворилось в черноте.

Алексей Золотарев долго, глядя в потолок, лежал на постели. Сердце всё еще бешено стучало в его груди, и он искал причины своего беспокойства, пытаясь вспомнить подробности только что виденного сна. Но всё было тщетно. Перед его мысленным взором мелькали лишь неясные обрывки, которые не удавалось сложить в полную картину. Вместе с тем сновидение было столь реальным, что он всё еще ощущал чудовищную сухость во рту, словно действительно побывал в пустыне…

Он встал с кровати и двинулся на кухню, чтобы испить воды, но внезапно замер посреди спальни. Впереди возник образ женщины с ребенком на руках. Он мерцал в темноте.

Это видение продолжалось лишь мгновение.

Алексей Золотарев закрыл глаза, как делал когда-то в детстве, когда ему что-то мерещилось по ночам в пустой комнате. Вновь посмотрев вперед, он уже больше ничего не увидел. И тогда, тряхнув головой, продолжил свой путь…

***

Часы на стене показывали ровно 9, когда Алексей Золотарев вошел в двери ресторана, выходящего окнами на набережную Москвы-реки. Он сразу приметил человека, сидящего за столом в дальнем углу помещения. Человек тот обратил на него внимание. На мгновенье они встретились глазами. Потом Алексей Золотарев опустился на потертое кожаное кресло за столиком у окна. Вскоре к нему подошла услужливая молодая официантка, и он заказал ей чашку кофе.

Проводив взглядом уходящую женщину, Алексей Золотарев мельком оглядел зал ресторана, где в этот ранний час, помимо него, было всего трое посетителей. Минут через десять двое других вышли, и Алексей Золотарев, который делал вид, что просто пьет кофе и просматривает последние новости в экране планшетного компьютера, тотчас же отметил это про себя.

«Похоже, всё в порядке», – подумал он.

В следующий миг за его столик подсел тот человек, который ранее находился в дальнем углу ресторана. Это был мужчина лет пятидесяти на вид, гладко выбритый, с блестящими серыми глазами. Он заговорил приглушенным голосом, торопливо и сбивчиво…

Алексей Золотарев внимательно слушал своего собеседника, пытаясь понять, что стоит за этой встречей. Уже с первых слов ему стало ясно, что дело не настолько значительное, чтобы о нем нельзя было сообщить накануне, – в той электронной переписке, в которой они состояли. Однако Егор Иванович, – так звали этого человека, – пожелал с ним встретиться лично.

Запечатлев в памяти слова собеседника, Алексей Золотарев испытующе глядел на него. Тот был бледен, некоторое время колебался, а потом все-таки проговорил, явно сделав усилие над собой:

– Вы, должно быть, задаетесь вопросом, зачем я пригласил вас сюда, хотя… В общем, мне нужны деньги…

– Ах, вот как, – чуть усмехнулся Золотарев. – Но вы ведь регулярно получаете от нас… по договоренности. Вам этого мало, а, Егор Иванович?

– Я вам очень благодарен, но… – вздохнул мужчина. Он потупился, а когда поднял свой взор, Золотарев увидел, что его глаза наполнены слезами.

– Что-то случилось?

– Моя дочь… Она умирает! Ничто не помогает…

Услышав эти слова, Алексей Золотарев изменился в лице – он вспомнил, что слышал о семье Егора Ивановича: его маленькая дочь была тяжело больна – у девочки выявили рак.

– Но… – запнулся Алексей, – я думал, что она идет на поправку.

– Наташа год назад прошла курс химиотерапии, – дрожащим голосом рассказывал мужчина, – и врачи давали благоприятные прогнозы. Но… – он остановился, и слезы полились из глаз. – Месяц назад ей внезапно стало хуже… Теперь врачи говорят, что нужна операция по пересадке костного мозга, но пока нет подходящего донора. Правда, есть альтернатива. Я поговорил с главврачом, он сказал, что в Германии разработана новая методика лечения рака. Но это очень дорогое лечение – больше ста тысяч евро… У меня нет таких денег. Я просто не знаю, что делать…