Александр Тавер - #Мемориз

Вот какую историю поведала мне одна любимица приключений по имени Наташа.

Давным-давно, ещё при царизме, жил-был в одной усадьбе некий барин. Его наверняка иначе звали, но в интересах красоты повествования и для определённости пусть фамилия его будет Гадюкин. Потом царизм свергли и сие дворянское гнездо разорили в числе прочих, однако, здание усадьбы Гадюкино уцелело и было преобразовано в пионерский лагерь.

Пионеры много читали про то, как баре угнетали крепостных, а ещё больше слышали. Особенно про помещика Гадюкина, который был совсем больным на голову садистом и пытал крепостных у себя в подвале, а потом отрубал им руки и развешивал в том подвале на железные крючья. А те руки-и-и по ноча-а-ам… Снимались с крючьев и прилетали душить спящих пионеров!

Жуть, короче. Но советские пионеры много читали про подвиги, приключения и прочее бесстрашие, а ещё больше слышали. Поэтому они сплотили ряды и пошли бояться прямо в подвал.

Помещение оказалось скучным, пыльным и без единого мертвеца. Ни крючьев, ни рук, ни привидений, ни зловещей музыки за кадром. Разочарованные пионеры далеко в недра углубляться не стали, быстро решив, что уже хватит и стали уходить. И вот, когда почти все уже вышли – началось. Вожатая накрыла экскурсию почти в полном составе, не считая пионерки Наташи.

– Все вышли? – строго спросила вожатая.

Пионеры много читали про то, как положено вести себя в плену и на допросе, а ещё больше видели в кино, поэтому немедленно проявили стойкость и не выдали товарища Наташу.

– Все, – хором соврали они.

Но вожатая попалась опытная и знала, на что способны советские пионеры. Она спустилась в подвал, дабы лично убедиться. Услышав приближающиеся шаги, Наташа начала красться вдоль стены подальше от лестницы и вдруг – бац! – оказалась в тёмном узком коридорчике, который от входа был совершенно не виден. Быстренько прокравшись в самые недра убежища, она затаилась. К счастью, вожатая не стала углубляться в подвал и тоже не заметила коридорчика, как давеча пионеры.

Громко хлопнула дверь и стало темно. Ну, как темно – глаза-то постепенно привыкли к скудному освещению и только тогда обмирающая от ужаса Наташа разглядела на стенах железные крючья! Руки на них, правда, отсутствовали. Не иначе, улетели на промысел и кого-то где-то прямо сейчас душили. А может, просто спрятались от вожатой. В любом случае, всё, что рассказывали про помещика Гадюкина оказалось правдой, и возвращения нежити следовало ожидать в любой момент.

Ждать, пока вожатая уйдёт, уводя за собой экскурсию, сразу расхотелось. Надо было срочно выбираться, и Наташа уже почти начала выползать из своего укрытия, как вдруг со стороны двери донеслись удары: кто-то заколачивал вход в подвал. Это стало последней каплей. В конце концов, предел стойкости имеется даже у советских пионеров, и Наташа позволила себе полноценную истерику с воплями и слезами.