Таня Лаева - Механик

ОДНОТОМНИК. Российская Княжна из детройтского гетто.

Аннотация: Я выросла в мастерской отца. Я – механик. Ну, и мы живем в Детройте – самом главном центре машиностроения в Америке, где большинство жителей составляют чернокожие. Ах, да, я белая светловолосая девушка по прозвищу Мишка. И в один прекрасный день на пороге нашего гаража нарисовался франт с белым конвертом с письмом от моей матушки-кукушки, в котором она пишет мне о том, что – российская княжна.

#горячие_фавориты

#черный_5XL_VS_русский_богатырский

#юмор_и_эротика

#тайны_интриги_дворцовые_перевороты_охота_за_наследством

#легкая_искрометная_история

– Вставай, Джоанна! – раздалось сбоку, и моя пижамка поскользила вверх по спине, а я улиткой залезла головой под подушку.

– Отстань!

Подушка улетела в космос, и я решила спастись под одеялом, которое также было самым варварским способом похищено с меня.

– Ну, пожалуйста, Оскар, дай мне поспать!

– Не-ет! Я соскучился!

Он поворачивает меня на спину, и нависает надо мной. Его мягкие губы скользят вверх по животу, поднимая шелковую ткань, медленно ее расстегивая, отправляя к кончикам моих ушей ледяные мурашки. Открываю глаза и пытаюсь бежать, но тщетно, сильные руки надежно вдавливают меня в кровать, а жесткие пальцы впиваются в мои ребра и начинают щекотать.

– Оскар! Пе-перес-тань! Если папа нас застукает, он отстрелит тебе твой домкрат. Я же до смерти боюсь щекотки.

– Это очень плохая шутка, малыш.

У-у-у, какие мы серьезные, – смерила заигрывающим взглядом я моего темнокожего полового гиганта.

Я жила невысоко, и мой Тарзан с регулярной периодичностью залезал ко мне по пожарной лестнице, а в последнее время чуть ли не каждый день. И мы ютились на моей узенькой тахте бочком друг к дружке.

Иногда мое тело затекало так, что, когда я вставала, тут же рухалась словно паралитик на пол, и на шум прибегал отец, а Ос искал пятый угол, чтобы уместить туда свои метр девяносто груды мышц.

– Тем более, что я уже с ним поздоровался, когда в туалет ходил.

– Что-Ты-Сделал?!

– Да шучу я, видела бы ты свое лицо…

– И какое же у меня лицо? – почти возмутилась я.

– Самое прекрасное на свете… – он погладил мою бархатную щечку тыльной стороной пальцев и убрал со лба упавшие на него белоснежные спиральки, – Доброе утро, Мишка.

– Ос…

Я только успеваю немного вдохнуть перед тем, как на меня обрушивается шквал из рваных поцелуев и нетерпеливых жмяканий.

– Зефирка моя…

– Опять эти гастрономические прозвища?

Оскар кусает мою губу и оттягивает ее, тихонько порыкивая.

– Я голоден.

– Ммм… я чувствую…

Его шоколадный батончик Херши упирается в мою тазовую косточку все сильней, когда я впиваюсь в его голые колоссальные плечи ноготками и ловлю его пухлые губы. Его поцелуи наполняются страстью, а требовательный язык все глубже проникает в мой рот и скользит по моему небу.

Обожаю, когда он так делает.

Его ладони успокаиваются и начинают мучительно медленно и вальяжно разгуливать по своим завоеванным территориям, собирая подати в виде моих томных стонов с каждой эрогенной зоны.

– Оскар… хватит… или я… или ты… ммм… Ос…

Он посасывает мой лимфоузел, слегка болезненно кусая и переходя на игру с мочкой моего навостренного к каждому шороху ушка. С огромным усилием я отрываю от себя его чувственные прикосновения и шепчу.

– Я очень люблю тебя.

– А я тебя куда больше, медвежонок, просто до потери дыхания и остановки сердца.

Обнимаю его шею и тяну к себе ближе, неспешно раскрывая губы, когда Оскар прижимает меня из всех своих сил, обхватывая предплечьями, и зацеловывает все, что попадается у него пути, как вдруг…

– Тыковка! Завтрак готов! Спускайся, а то опоздаем!

Святая дева, это папа! – подскакиваю в тесном пространстве со все еще невозмутимым соседом, которые еще и ехидничает.

– Опять полы собой протирать или на вешалку повеситься?

– Оскар, не смешно! Живо! Прыгай в окно!

– Третий этаж! Ты серьезно?!