Владимир Власов - Медведь

Должно быть раненный, не помня себя от боли, он приполз в эту расщелину. Странно, что он смог сюда дотащиться, а теперь не может и пошевелиться.

Жарко. Белый диск солнца, пересеченный черными ветвями кустарника… Перед глазами плыли цветные пятна, раскаленный воздух дрожал. Малахов открыл глаза. Все те же кусты, те же камни и это мертвое, окровавленное тело.

Трупный запах. Лицо раздулось. Смуглая кожа побледнела и лопнула на скулах. Шея, затянутая воротничком, вздулась пузырями. Там копошились черви. И зловоние. Ветер гонит зараженный запах прямо на Малахова. Второй день Михаил лежал в этой расщелине рядом с трупом, не имея возможности ни выбраться наружу, ни избавиться от взгляда мертвых глаз. Второй день… Целая вечность.

Духи появились как-то неожиданно – только что их не было и вдруг вот они, над самой головой, грозные силуэты, черные на фоне расцветающего неба.

А Серега Корявый уже палил из своего автомата вверх, и каменные брызги дождем сыпались на голову Малахова.

– Уходим, – орал Корявый, посылая очередь за очередью. – Шевели лапами! Копаешься, как баба! Сейчас нас сверху накроют, и пиши пропало…

Малахов помнил, как они бежали по каменной тропе, как перескакивали через валуны и трещины, а вокруг свистели пули, и земля под ногами взрывалась маленькими столбиками каменной пыли.

– Укрытие надо, – задыхаясь, прохрипел Корявый. – Не оторвемся мы. Если не заляжем или не переложим всех – ни за что не оторвемся… Это их горы…

– Это ясно, – кивнул на бегу Малахов. – Не понятно только, почему мы еще живы… Были, как на ладони. Видно, они с нами не прочь познакомиться поближе. Хотят, небось, узнать, кто это им всю казарму перерезал.

– Живыми хотят нас взять. Охотники, мать вашу… – Корявый остановился и послал длинную очередь в сторону гортанных выкриков. – Думают, куда нам деться – наши-то еще вон где, далеко.

Они вновь побежали вниз, укрываясь между камнями. А камни вокруг них стонали от выстрелов. Духи были близко. Они шли по пятам и, судя по окрикам, их было много.

Они знали свои горы и были хорошими стрелками. Только вчера один из их снайперов засел в невысоких зарослях на склонах горы. Он спокойно уложил пятерых парней из минеров, а потом ушел, сволочь, только его и видели. Так его и не достали, хотя прочесали весь склон из орудий.

А Серега Корявый вдруг вскрикнул и выронил автомат. Малахов оглянулся. Корявый медленно оседал на землю, а изо рта у него текла струя крови. Глаза огромные, удивленные. Потом Серега рухнул на землю плашмя, вдруг, как подрубленное дерево. А вокруг опять запели пули…

И тут из-за склона выплыл наш вертолет. Он стремительно приближался, бесстрастно мерцая огромными глазами-стеклами, а под крыльями у него ощетинились головки ракет. Вот два стремительных силуэта – ракеты типа «Земля-Воздух» – отделились от крыльев, с воем промчались над головой Малахова и грохнули сверху.

Град камней едва его не засыпал. Каким-то чудом Малахов сумел уклониться от падающих валунов. Вертолет с рассерженным ревом пронесся над пыльным облаком и развернулся для нового круга.

Пилот, видно решил сменить тактику. Вертолет снизился и открыл пулеметный огонь. Трассирующие очереди расчерчивали воздух во всех направлениях. Духи залегли. Вертолет приблизился и кружил над ними, как черный стервятник, ждущий, когда жертва, наконец, сдастся, потеряет всякую способность к сопротивлению, и тогда ее можно будет взять просто, без усилий.

Вертолет не переставал стрелять. Вот еще две ракеты пронеслись над головой. Еще две… И пошло-поехало… Ракеты начали рваться одна за одной, пулеметы захлебывались очередями… А спрятаться негде. Вполне возможно, что один из взрывов придется прямо на Малахова. Проклятье! Принять смерть от своих же!.. Хотелось вскочить, закричать, побежать куда-то…

Страх… Это было его первое боевое задание, и, наверное, поэтому его охватил страх. Он чувствовал себя беспомощным, открытым, уязвимым со всех сторон. Ему казалось, что сейчас, в эту секунду, он находится в оптическом прицеле какого-нибудь стрелка, и чей-то палец уже лежит на спусковом курке винтовки.