← К описанию

Дарья Соль - Маяк и смотритель

Иллюстратор Алексей Глазев

ISBN 978-5-4498-5753-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Оттого, что рана твоя больше тебя стократ…»

Оттого, что рана твоя больше тебя стократ

и кричать позволено только в листы тетради,

ты не спишь и думаешь: «Нужно уехать в штат,

какой-нибудь там Висконсин, посеять сад,

жить в безмолвии и осаде,

поливать лужайку, кормить бельчат,

пить сухое белое на террасе».

Оттого, что нет у тебя ключа

от нормальной жизни и дни горчат,

ты мечтаешь лететь по трассе —

справа лес, а по левую сторону Тихий шумит,

и нет большей свободы, чем мчаться с дождём по апрелю.

Видно, так меня любит Вселенная, что зашит

где-то между висками сильнейший магнит,

когда я год прикован к постели.

Вот ты думаешь: «Нужно сменить локацию, стиль,

обрести свою веру, прозреть, созерцая ландшафты».

Проще грезить, что ты уже там, после опыта миль,

попиваешь свой кофе, поёшь водевиль

и не был никогда распятым

на кресте повседневности, серой сырой хандры.

Ты так хочешь дорогу, скорость, ветра и скалы,

чтобы тайно надеяться резко слететь в обрыв,

мол, Вселенная, выводи меня из игры.

Я хочу всё сначала.

26.01.2016

«Разбитое сердце складывают вот так…»

Разбитое сердце складывают вот так:

осколками внутрь, заворачивают в наждак,

свёрток – в бумагу и в дальний конец тела,

чтобы совсем не тревожило, не шелестело,

кто-то потом отдаёт его за четвертак,

не стоит его осуждать, и не наше дело.

Те, кто оставил – начнут обживать пустоту:

вот здесь я поставлю ружьё, мини-бар будет тут,

сюда во всю стену проектор, динамик погромче —

проклятый бесформенный свёрток шевелится ночью,

и тихо так воет, как ветер в щелях кают,

как преданный зверь, оставленный в тёмной роще.

Разбитое сердце должно умещаться в строфу;

моё почему-то растёт, расширяясь на фут,

моё воспалённое, доктор, так разве должно быть?

В его перегное рождаются мох и жёлудь,

гляди, через месяц бессмертники зацветут,

а смертные снова придут разбивать и штопать.

Не то чтобы страшно, но вдребезги ведь насовсем?

Мне просто бывает так больно, и футов на семь

уже разрослась эта боль, полнясь липой и соей.

Быть может, их свёртки, мой доктор, оставить в покое?

Не нужно их все подбирать и откачивать всех

и быть неожившим могильником тоже не стоит?

6.06.2018

Счастливого астрала

Когда же наконец я упаду в растущую у дома череду, руками раздирая воздух знойный, – свернусь калачиком, на всех ветрах продут, и к умиранью приступлю весьма спокойно. Я вспомню музыку совсем давнишних снов, я устыжусь, что жил, как старый сноб, в холодном мире стен неинтереса – где ты теперь, мой друг, переиначен, нов – я не подсматривал, хотя – какая пьеса! Когда же грохнусь я на землю в полный рост и моё тело перемелется в компост – здесь вырастет дубок или осина, и я спою (при жизни безголос) листвой, что смерть мудра и выносима, что свет не замуруется на фунт земного тела, вкопанного в грунт – продолжится, на вечность посягая. Когда мои ады меня толкнут, я, наконец, заговорю с богами. И с выгодной позиции ничка я напоследок брошусь духом в облака, когда живое тело так устало, и самолётная бегущая строка провозгласит: «Счастливого астрала!»

Но для чего-то я не падаю пока,

и свет растёт,

и боли очень мало.

31.07.2018

«Какую историю хочешь сегодня узнать?..»

Какую историю хочешь сегодня узнать?

Как деревья с ветрами шепчутся допоздна,

как я слушаю заговор их и ловлю диктофонами,

что моя основная работа – шататься по снам,

забирать у людей смурное, не тронув спокойное.

Что ты хочешь услышать, пока не оборвана связь?

Как года и недели бегут мне навстречу, смеясь,

так что просто застывший я стану местом аварии,

вытру кровь, обыщу все обломки мгновений, их каждую часть —

так и делят хороший рассказ и плохие сценарии.

Вот утраченный день, вот фигура идёт сквозь туман,

кто-то, ищущий знаки, находит в снегу талисман,

вот красивая женщина дарит самой себе фрезии.

Следующая страница